Журнал
На лося с дробью
Катя позвонила, когда до заправки оставалось километров десять.
- Где муж? - без долгих предисловий спросила она. - Почему ты доступен, а он - нет?
С Лешкой, Катиным мужем и, по совместительству, моим ближайшим приятелем, мы находились, как написали бы в старинном журнале, в N-ском уезде NN-ской губернии на охоте на лося на реву.
Приехали мы накоротке, и охота не задалась. В первый вечер задул страшенный ветер, а сегодня какой-то молодой бычок мявкнул было два раза и затих, сам, очевидно, напугавшись собственной смелости. Назавтра уже были неотложные дела в Москве, поэтому мы упаковали манатки, съехали с базы и бросили машину у заправки на краю райцентра, чтобы после охоты без промедления ехать домой.
Я уже подъезжал, Лешка тоже вот-вот должен был появиться, поэтому я посоветовал Кате ставить котлеты - по ночной дороге за три часа мы по-любому должны были доехать.
- Не, пусть пока не ставит, - неожиданно вмешался в разговор сидевший за рулем «буханки» егерь. - Михалыч звонил. Подранок у них.
Я огорчил Катю и поехал в Лешкину сторону.
Охотник Алексей был начинающий, и официально ему пока полагалось только гладкое, своим карабином я его снабдил несколько нелегально. Очевидно, из-за отсутствия навыка передернуть и выстрелить второй раз он не успел.
Крови было довольно много, но след через пару сотен метров обрывался у неширокой речушки. Председательские лайки (Михалыч был районный председатель) в воду не пошли. Мы, естественно, тоже. Решено было ночевать, а с рассветом объезжать (мост был где-то недалеко) и пытаться подхватить след.
К моему удивлению, все это удалось проделать легко и быстро. Я вновь выдал Лешке карабин с тремя патронами в магазине, и он с двумя егерями и двумя лайками отправился на добор, а мы с Михалычем, как старшие и умудренные опытом товарищи, остались у машины (что мы, дескать, лося не видели, чтобы ноги зазря бить?!). Минут через двадцать взлаяли собаки и тут же раздался выстрел.
- Ну, слава богу, - неумело перекрестился неверующий Михалыч. - Добрали.
Через несколько секунд до нас донесся еще один выстрел, затем третий, четвертый, пятый...
После двенадцатого я недоуменно спросил у Михалыча: «Может, враги десант высадили? У вас тут секретные объекты есть?»
- Вроде, нет, - Михалыч пребывал в таком же недоумении.
- Тогда какого... И вообще я ему только три патрона давал.
Через полтора километра мы наткнулись на стоявшего на просеке Лешку.
- Что это было? - поинтересовался я.
- Понятия не имею, - честно ответил Алексей. - Собаки залаяли, мне егеря сказали здесь стоять, он обратно может побежать. Вот я и стою.
Похвалив молодого охотника за соблюдение воинской дисциплины, мы с Михалычем сняли его с охраняемого объекта и двинулись дальше. В двухстах метрах курили егеря и лежал лось, которого трепали лайки.
- Вот, - хором сказали егеря, очевидно, ожидавшие поощрения от начальства.
- Вы о...ели? - оказалось, что мы с Михалычем тоже умеем разговаривать хором. - Что за пальба?
Наш крик души, похоже, задел мужиков за живое.
- А ты что думаешь, - с каким-то даже надрывом в голосе, обращенном, правда, на всякий случай исключительно ко мне, сказал один из них, - ТАКОГО лося легко дробью завалить?!
От цитирования десятка следующих фраз я воздержусь, доверив их реконструкцию читателю.
Подойдя к лосю, которого держали собаки, два умника обнаружили, что в патронташах у них исключительно «пятерка» («Мы, это, в запрошлую субботу-то за утками ходили, ну и вот»). Лишь после четырнадцатого выстрела один из них наконец сообразил, что патроны скоро кончатся, и подошел к лосю на три метра.
На таком расстоянии дробовой сноп, естественно, превратился в пулю и прекратил лосиные мучения.
Катя позвонила мне через неделю. Она как всегда была предельно конкретна.
- Папа вчера зуб сломал, - сказала Катя. - Если он («он» был, конечно, не папа, а Лешка) еще хоть раз привезет домой это... (последовал совсем не женский эпитет) мясо, я тебя убью.
Приехали мы накоротке, и охота не задалась. В первый вечер задул страшенный ветер, а сегодня какой-то молодой бычок мявкнул было два раза и затих, сам, очевидно, напугавшись собственной смелости. Назавтра уже были неотложные дела в Москве, поэтому мы упаковали манатки, съехали с базы и бросили машину у заправки на краю райцентра, чтобы после охоты без промедления ехать домой.
Я уже подъезжал, Лешка тоже вот-вот должен был появиться, поэтому я посоветовал Кате ставить котлеты - по ночной дороге за три часа мы по-любому должны были доехать.
- Не, пусть пока не ставит, - неожиданно вмешался в разговор сидевший за рулем «буханки» егерь. - Михалыч звонил. Подранок у них.
Я огорчил Катю и поехал в Лешкину сторону.
Охотник Алексей был начинающий, и официально ему пока полагалось только гладкое, своим карабином я его снабдил несколько нелегально. Очевидно, из-за отсутствия навыка передернуть и выстрелить второй раз он не успел.
Крови было довольно много, но след через пару сотен метров обрывался у неширокой речушки. Председательские лайки (Михалыч был районный председатель) в воду не пошли. Мы, естественно, тоже. Решено было ночевать, а с рассветом объезжать (мост был где-то недалеко) и пытаться подхватить след.
К моему удивлению, все это удалось проделать легко и быстро. Я вновь выдал Лешке карабин с тремя патронами в магазине, и он с двумя егерями и двумя лайками отправился на добор, а мы с Михалычем, как старшие и умудренные опытом товарищи, остались у машины (что мы, дескать, лося не видели, чтобы ноги зазря бить?!). Минут через двадцать взлаяли собаки и тут же раздался выстрел.
- Ну, слава богу, - неумело перекрестился неверующий Михалыч. - Добрали.
Через несколько секунд до нас донесся еще один выстрел, затем третий, четвертый, пятый...
После двенадцатого я недоуменно спросил у Михалыча: «Может, враги десант высадили? У вас тут секретные объекты есть?»
- Вроде, нет, - Михалыч пребывал в таком же недоумении.
- Тогда какого... И вообще я ему только три патрона давал.
Через полтора километра мы наткнулись на стоявшего на просеке Лешку.
- Что это было? - поинтересовался я.
- Понятия не имею, - честно ответил Алексей. - Собаки залаяли, мне егеря сказали здесь стоять, он обратно может побежать. Вот я и стою.
Похвалив молодого охотника за соблюдение воинской дисциплины, мы с Михалычем сняли его с охраняемого объекта и двинулись дальше. В двухстах метрах курили егеря и лежал лось, которого трепали лайки.
- Вот, - хором сказали егеря, очевидно, ожидавшие поощрения от начальства.
- Вы о...ели? - оказалось, что мы с Михалычем тоже умеем разговаривать хором. - Что за пальба?
Наш крик души, похоже, задел мужиков за живое.
- А ты что думаешь, - с каким-то даже надрывом в голосе, обращенном, правда, на всякий случай исключительно ко мне, сказал один из них, - ТАКОГО лося легко дробью завалить?!
От цитирования десятка следующих фраз я воздержусь, доверив их реконструкцию читателю.
Подойдя к лосю, которого держали собаки, два умника обнаружили, что в патронташах у них исключительно «пятерка» («Мы, это, в запрошлую субботу-то за утками ходили, ну и вот»). Лишь после четырнадцатого выстрела один из них наконец сообразил, что патроны скоро кончатся, и подошел к лосю на три метра.
На таком расстоянии дробовой сноп, естественно, превратился в пулю и прекратил лосиные мучения.
Катя позвонила мне через неделю. Она как всегда была предельно конкретна.
- Папа вчера зуб сломал, - сказала Катя. - Если он («он» был, конечно, не папа, а Лешка) еще хоть раз привезет домой это... (последовал совсем не женский эпитет) мясо, я тебя убью.
