Немного о плохой погоде
Конспект этого очерка родился как отчет на одном из форумов, когда я был переполнен свежими впечатлениями о двух охотничьих днях. Уже после размещения в Интернете короткого текста, я задумался. А что же собственно произошло? Чем именно мне так захотелось поделиться с другими охотниками? Мой выплеск эмоций точно не был сообщением-«похвальбой». Ведь все предыдущие выезды были более добычливы, но я не сообщал о них публике.
И в какой-то момент понял – мне нужно поделиться своими «открытиями», позволяющими менять тактику охоты и угодья в зависимости от погодных условий. Все, о чем я хотел рассказать, конечно, можно прочесть в авторитетных охотничьих книгах, но… большинство наших современников берут в руки книгу слишком редко и склонны доверять информации, полученной из всемирной паутины.
Когда стоит сухая погода, вся дичь находится в типичных для нее в это время года местах. Но при погодных катаклизмах и птицы, и звери забиваются в крепи, и начинают вести себя по-другому – так, что их труднее добыть. Охотнику в таких случаях лучше переключиться на другой объект. Но ему нельзя пропустить момент, когда погода нормализуется и наиболее желанная добыча станет выбираться на чистое. Тогда после промежутка времени, когда ценную дичь найти труднее, наступает непродолжительный период, когда ее можно добыть легче и быстрее обычного. Вот такая получается «диалектика».
А иногда после дождя, при невысокой температуре воздуха и ровном устойчивом ветре возникают настолько идеальные условия для работы подружейной собаки, что можно увидеть настоящее Чудо! Такие фантастические работы мне удавалось видеть всего трижды. И последний раз на той охоте, о которой хочу вам рассказать.
…Не бывает какой-то одной «плохой погоды» для охоты вообще. (И здесь и далее я буду говорить только об охоте по перу с собакой.) Затяжные дожди, делающие затруднительной добычу тетеревов, могут способствовать более удачливой охоте на уток. А светлый промежуток между ливнями, стоит лишь немного обсохнуть невысокой траве, приводит к тому, что изголодавшиеся во время дождя куропатки и тетерева выходят на отложенную из-за ненастья кормежку. При этом птицы предпочитают хотя бы немного проветрившийся, низкий травостой.
В своем небольшом рассказе я буду употреблять слово «мы». Это не означает, что я охотился в чьей-то компании. Как владелец легавой, я немного одушевляю свою помощницу и рассматриваю ее как равноправного партнера на охоте – в конкретной ситуации бывает трудно понять, кто же из нас двоих, охотник или собака, принимал окончательное решение.
Те дождливые выходные я провел на границе Вологодчины и Рязанщины. Так я называю Ивановскую, Владимирскую, восток Тверской и Ярославскую области вместе взятые. Заканчивалась первая декада сентября, и можно было, угадав и оказавшись в нужное время в нужном месте, вдоволь пострелять жирных пролетных коростелей.
Но погода была отвратительнейшая. Уже через пять минут пребывания в поле вспомнилось «Вихри враждебные веют над нами!» Всю субботу дул зверский порывистый ветер. Шел почти горизонтальный дождь, от которого было невозможно спрятаться. Под непромокаемой одеждой я основательно вымок два раза. Хорошо, что в сезон охоты машина – это еще и гардеробная комната. Чего там только нет...
Единственного взлетевшего на ветер коростеля тут же, как юнгу с подводной лодки, смыло-сдуло девятым валом. Стрелять по такому, чтобы попасть, я не умею.
И раз не угораздило попасть на коростелиный пролет, нас с собакой «в чисто познавательных целях» заинтересовало, как же в такую погоду ведут себя тетерева.
Оказывается, весьма напряженные, они сидели в самых густых кустах и ждали от нас какого-то подвоха. Восемь работ, одиночные и групповые подъемы и из-за ветра почти неслышные. Мельком мне удалось увидеть в кустах лишь одну птицу…
В умных книгах я читал, что дождь и ветер способствуют активным утиным перемещениям. Поэтому было решено проверить пару прудиков, где бессобачный охотник (по аналогии с прежним безлошадным крестьянином – куда ж ему без скотинки…) всегда оставит нам пару подранков. Подъехали, а скорее подплыли, к утиным лужам благодаря полному приводу. По натоптанной тропе вышли на бережок. Ба! В пяти метрах плавают серые, но уже с зелеными носами молодые крякаши, три штучки. Они сначала ничего не поняли, думали, что мы духи леса, и только после моего весьма энергичного вкладывания решили взлететь….
Наверное, именно здесь я должен остановиться на своих отношениях с оружием. Мы друг друга… недолюбливаем. Но в этом случае даже не повздорили. Каждая из трех водоплавающих птиц упала в свою родную стихию. Действие продолжалось! Со стороны камышей от звуков стрельбы прямо на меня вылетела новая тройка птиц, одна из которых тоже упала в воду. Стрелял я по той, что была темнее, думая о самце гоголя. «Гоголь» оказался камышницей. А составившие ей компанию такие любимые в охотничьей сумке и на столе чирки улетели невредимые. Тетраплет – это что-то новое в моей охотничьей биографии. Я опять полюбил уток и начало ночи решил тоже провести с ними.
Интересно, что за прошедшие с нашей последней встречи две недели местные утки многое переосмыслили в своей жизни. Прудок-бобровник, куда они раньше летали на кормежку, стал местом их дневки. А кормились утки теперь, в десятых числах сентября, видимо, на поспевших хлебах.
Вечером было сухо, запад чист – о большем в тот день не приходилось мечтать. Кряквы вокруг заголосили рано. Первая налетела по-светлому. На штык. Пропустил и выстрелил по угонной. Упала! Сходили, нашли. После выстрела и от нешумного поиска битой дичи штук шесть кряковых снялись и по дуге облетели нас. Только я уселся, опять на штык летит чирок. Опять пропускаю и бью под него... И этот падает. Чудеса! На радостях одну крякву прозевали. Не мудрено, слишком уж почернело небо. Успели до очередного дождя добежать до машины…
На следующий день утиное везение кончилось. Дождь, можно сказать, бесчинствовал. Если бы не обсушил все промокшие накануне вещи, гардеробная на колесах уже не спасла бы. На разных канавах собака подняла пару крякв, которых… которых я потом еще долго видел в осеннем небе. Стрельба не пошла…
Нужно было срочно «ломать колоду» – переключаться на другую дичь, тем более что временами по-летнему вдруг начинало светить солнце, а ветерок обдувал и высушивал места, где трава уродилась не слишком густой. Именно такие угодья и любят куропатки. Этих чудесных птиц я условно разделяю на две группы. Первые, как только созреет зерно, прочно оседают около полей. Но другие, отказывая себе в богатой энергией пище, держатся всегда на одних и тех же с негустым травостоем суходольных лугах. Куропаток в этом году мы еще не встречали и решили начать «таксацию их угодий». Все сложилось весьма удачно – всего за пару часов были найдены три полноценных выводка. Одна из стай попалась на глаза сразу же, как машина съехала на полевую колею, ведущую к очередному приволжскому новострою. Трава здесь была повыбита и от ровного ветерка уже просохла. Многие обитатели открытых пространств не любят сырости, особенно когда не закончена линька. Куропатки знают – при каждом подъеме на крыло с посадкой в мокрую траву их перо вбирает влагу, а взлет постепенно теряет характерную стремительность. Дюжина куропаток на моих глазах старалась убежать от нас как можно дальше. Я успел заметить, как одна птица, отколовшись от выводка, забежала в высокую траву. Остальные же взлетев, переместились метров за двести, на свежую отаву. Собака ничего происходящего на полевой дороге не видела, но выскочив по команде из машины, во всем очень быстро разобралась. Уже через несколько секунд легавая указывала мне, где находится затаившаяся птица. Подав куропатку на крыло, собака потом с нескрываемым удовольствием подержала в пасти битую птицу.
Выстрел, сделанный по отбившемуся молодому куропачу, стал единственным. Куропаток мы оставили в покое, не понимая, почему по новым правилам охота на них открывается с 25 июля. Ведь выводки этих птиц «созревают» лишь к середине сентября.
А потом произошло самое удивительное в этой поездке. На этом событии я и закончу свой рассказ о двух днях сентябрьской непогоды.
Собака, «нюхнув» куропаток первый раз в сезоне, получила настоящий допинг. Целый час она ходила быстрым галопом по полтораста метров вправо-влево. Это курцхаар, которому одиннадцать с половиной лет! Моя помощница словно нацелилась на какое-то особенное событие, которое обязательно должно сегодня произойти.
И оно произошло! В какой-то момент я вижу, как Ева что-то причуяла. Сначала она идет по направлению запаха метров тридцать. Затем берет правее на двадцать шагов и уже оттуда буквально рвет, бежит на быстром галопе прямиком к источнику запаха. Тридцать… пятьдесят… сто… сто пятьдесят метров! Думаю – все! Деревенская кошка промышляет в поле, и сейчас мне принесут жеваный ирис «Кис-кис»…
Хотя до собаки почти двести метров, замечаю, как она плавно притормаживает и застывает на стойке. За несколько минут, пока я подходил, собачка продвинулась вперед еще метров на десять. И взором, и носом псина показывает, что объект наших взаимных с ней интересов находится прямо перед ней в сорока метрах. Травка невысокая. Кто бы в ней ни сидел, подходить тупо, из-за собаки, считаю неправильным. Поэтому обхожу свою легавую по широкой дуге. В какой-то момент источник запаха становится вершиной равнобедренного треугольника с углом 90 градусов. А мы с собачкой, значит, «типа катеты». Собака продолжает стоять. Я, в ожидании подъема уже четвертой стаи куропаток, успеваю сделать пяток шагов, как на совершенно чистом месте, в том самом месте, на которое указывала собака, подрывается пара почти перелинявших молодых петухов. Стреляю по одному, и он барахтается по траве! Если бы после такой работы собаки последовал промах, то Ева потом целую неделю со мной не общалась бы. А мне так иногда хочется поговорить…
Назад, в столицу, мы возвращались, когда заметно прояснилось и потеплело – начиналось бабье лето. Значит, в следующие выходные, если ничего не произойдет, мы поищем любимых нами птиц в их типичных местах обитания.
