Охота и книга

В «столе» принимали участие:

• Леонид Палько, издатель (издательство «Вече»); 
• Михаил Кречмар («Русский Охотничий журнал»); 
• Николай Дроздов, телеведущий, писатель; 
• Олег Малов, писатель, лауреат премии «Золотое перо России»; 
• Вадим Горбатов, художник-анималист; 
• Сергей Фокин, зоолог и журналист («Российская охотничья газета»); 
• Анатолий Можаров, писатель (журнал «Сафари»); 
• Михаил Булгаков, писатель; 
• Виктор Королев, издатель (издательство «Эра»); 
• Валентин Пажетнов, писатель; 
• Сергей Дмитриев, издатель (издательство «Вече»); 
• Андрей Горбатов, журналист («Охотничий двор»).

Леонид Палько: 

Уважаемые друзья, коллеги, авторы, мне очень приятно, что здесь очень много людей, с которыми мы уже сотрудничаем, и тех, которые, думаю, будут нашими авторами. 2014 год объявлен нашим президентом Годом культуры. Я считаю, что охота является неотъемлемой частью российской культуры. И сегодня мне бы хотелось провести такую цепочку: охота – книга – культура. Мне очень понравилась идея «круглых столов» «Русского Охотничьего журнала». Вроде бы все это хорошо забытое старое, но все равно это важно – собрать единомышленников и пообсуждать. Вот мы издаем книги об охоте, лидируем в этом деле. Я горжусь, что у нас публиковались присутствующие здесь авторы. К сожалению, существует проблема реализации, проблема издатель – автор, с одной стороны, и читатель – с другой. Прямо скажу – мы теряем читателя из-за того, что не можем подать книги. У нас очень много читателей, которые находятся далеко, – охотники на заимках. Я когда бываю в таких командировках, всегда беру с собой книги, и это до такой степени их радует! Мне это интересно как писателю и охотнику и, кроме того, как человеку, убежденному в том, что охота является неотъемлемой частью русской культуры. К сожалению, я должен извиниться перед вами, потому что я прямо сейчас должен улететь в Африку, подстраховать одного моего друга во время охоты на слонов. Поэтому ведение «стола» я передаю моим коллегам, Михаилу Кречмару и Николаю Дроздову.

Николай Дроздов: 

Должен сказать, что сам я сегодня мог бы убить слона только в целях самообороны, наверное. Хотя необходимость в их отстреле лично мне очевидна. Да, есть люди, которые говорят, что сто лет назад в Африке было два миллиона слонов, а сейчас осталось сто тысяч. Но они не учитывают, что территория, на которой обитали слоны, сто лет назад была гораздо больше. Другой вопрос, что за это время африканцы уничтожили столько мест обитания слонов, что им просто негде было бы жить, если бы они остались. Надо считать количество оставшихся площадей, на которых слоны могут существовать, и вычислить плотность их, которая не будет уничтожать эти места обитания. Как у нас лось, помните? Если плотность будет один зверь на 10 гектаров – лоси будут уничтожать лес. Кавказский заповедник мы уже практически потеряли. Вот что там творилось! Оленей было слишком много, в результате погиб лес. Слонов сейчас тоже слишком много: 100 тысяч – это больше, чем может вынести современный естественный ландшафт Африки. Поэтому регулирование численности слонов необходимо. Саванны более уязвимы, чем лес Средней полосы. Слонов было столько, что они вытоптали все источники воды, отчего погибли редкие антилопы. Слоны вытоптали всю саванну. Я их не обвиняю – к животным нельзя применять моральные принципы. Если ему хочется пить – оно попьет из источника. И даже когда вода исчезла с поверхности, слон может добыть ее – начнет рыть ямы бивнями. А антилопы и другие мелкие виды исчезают, потому что они не могут добывать воду. Плотность популяции должна рассчитываться. Вот если лось должен быть один на 10 000 гектаров, то какая площадь должна приходиться на одного слона? Если слоны начнут выламывать деревья, останутся только злаковые – вот слоновья трава, очень жесткая, ее жрать никто не может, даже сами слоны. Поэтому охота, помимо того, что она форма культуры, является еще и формой охраны природы. 2013 год был объявлен президентом Годом охраны природы, и в Кремле 11 декабря будет закрытие Года охраны природы. Охрана природы является частью российской культуры, и охота как часть охраны природы является одной из важнейших частей Года культуры. Книга – это основа культуры, один из столпов, в отличие от телевидения, которое обладает разрушительной силой – это очень опасный инструмент. Книги – научные, научно-популярные, научно-художественные, исторические – вот то, что воспитывает людей. Книги должны быть в каждой заимке. Там принято оставлять сахар, соль, сухарики, а если еще будут стоять книги – будет вообще шикарно. Заимки с маленькими библиотечками, где вечерком можно почитать книги – тогда не захочется и на работу выходить.

Олег Малов: 

Проблема, которая сегодня обсуждается, связана не с тем, что на заимках книжек нет, а с социальным развитием нашего общества, с падением культуры и со многими другими вещами. Я не знаю, насколько вы часто охотились, я охочусь довольно часто – времени много. Ни один председатель Общества районных охотников никогда не видел закона об охоте. Ни один охотник не знает, что такой закон есть. До сих пор считают, что РОРС возглавляет господин Улитин, а чем он занимается, никто не знает. И все живут по закону, который действовал еще в советские времена.

Вот одно время был книжный бум – потому что никаких книг вообще не было. Потом стали появляться книги по охоте. Но они были ужасными – потому что брали американские издания, вроде энциклопедий, их воровали. Когда ее открываешь – там все животные американского континента. Вальдшнеп – американский, винторогая антилопа – тоже. Поэтому появился элемент недоверия к книгам. Поэтому говорить о том, что люди на заимках заинтересованы в литературе, не стоит. Они заинтересованы, пока книги достаются бесплатно. Почему? Я объясню. Вот я езжу в Тверскую область, в Максатиху, за 300 километров. Люди получают там пять тысяч рублей в месяц. Для того чтобы купить на зиму дров, надо четыре тысячи – если по блату. А так – пять. Вот вам и все. Я не собираюсь говорить, что вот Малов ушел и стало плохо. Нет, но газету раньше выписывали. Сейчас ее ни один человек не выписывает. Ни один! Про журналы я вообще молчу. Поэтому глупо требовать, чтобы покупали книги. Кстати, в Максатихе книжный магазин закрылся. Поэтому люди, у которых я останавливался, просили меня привезти кое-какую художественную литературу из Москвы. У нас просто в силу экономического положения произошло дикое расслоение общества. Есть люди, которые любят охоту – фанатики охоты. Они читают? Нет, и не будут. Поэтому сейчас мы подходим к вопросу о СМИ. У нас есть журналы, газета. Они, конечно, хорошие, но их направленность народу не интересна. Господа издатели, я сам выпускал периодическое издание и понимаю, что все вы живете за счет рекламы. Нет рекламы – значит, начинается падение. Что будет в журнале, издателю не важно – ему важна выгода. Поэтому я исхожу из интересов народа и охотников, для которых СМИ, по идее, и должны работать. В чем беда? Сейчас идет крен, который людям совершенно не интересен. Не надо им трофейной охоты! У них до сих пор рога трофейные только на вешалках или в сортире. Это просто не наше. Или вот вопрос об оружии. Охотника по большому счету не интересует то, о чем сейчас пишут статьи, – это интересно людям, которые живут в больших городах и имеют лишние деньги. Охотники же до сих пор еще стреляют ружьями, которые стоили 23 рубля, и счастливы, потому что они хорошо бьют. Появление другого оружия – это, конечно, вызывает интерес. Но это не тот интерес, который может заставить человека читать. Почему? Вот мне на выставке, когда я еще был редактором, сказали: «Что ты все суешь этот журнал с оружием? Я покупаю автомат, а при нем паспорт, где все то же написано, что и у вас в журнале». Любая литература должна быть ориентирована на конкретного читателя. Если она ориентирована на сельского охотника – это одно, на городского – другое. Может быть, это сложно, но это так. Так же как и газета должна быть совершенно другой. Нужен журнал, который я бы назвал «Сельский охотник» или «Жизнь за порогом», который не должен быть глянцевым и должен обязательно касаться природы. Его должны читать и дети. Потому что спрашиваешь: какая птичка прыгает? Никто не знает! В чем позор? Позор охотников – уток берут и не знают, какая это. Весной стреляют – попалась серая утка красивая, и никто не понимает, что это селезень. Это и есть низкая культура. Потому что негде получить образование. Вот этим и должен заниматься журнал – доступный. И он должен строиться не столько на рекламе, сколько на дешевизне и быть доступным. Книги об оружии – их покупают мало и читают мало. Фирмы, модели, как там затвор входит – это никому неинтересно. Нет такой книги, которая могла бы очень четко сказать: объект, патрон, калибр, охотник. Кого чем стрелять. На охоте ко мне подходит деревенский охотник и спрашивает: «Чем ты стреляешь?» А я стреляю из двустволки. «У тебя какие патроны? Наверное, «магнум»?» – «Да нет, у меня девятка дисперсант». – «А у меня единица». – «Вот ты и мажешь. А я всю охоту, от начала и до середины октября, стреляю девяткой дисперсант и только потом во второй ствол кладу семерку без контейнера». Поэтому все в охотничьей литературе должно быть точно. Теперь переходим к книгам. Сейчас надо забыть слово «книга». Надо говорить по-другому – «изделие» и «производитель». Потому что это производство, а книга – это изделие, которое производитель должен продать. И как он продаст, так и будет жить. Как сделать, чтобы охотничья книга стала таким продуктом, который еще и прибыль приносит? Это надо все перевернуть. Сейчас какой процесс идет? Пришел писатель и говорит: у меня книжка есть по охоте. Издатель берет и издает. Ее никто не покупает. А должно быть не так. Издатель должен очень четко знать, какую книгу нужно издать в данный момент. Для этого у него должно быть несколько авторов – которых очень мало и которые могут этот заказ выполнить. Должны быть менеджеры по продажам, которые будут узловыми фигурами. А ими только тогда они могут стать, когда знают и варятся в рынке охотничьего собаководства, оружия и так далее.

У меня книга издавалась пять раз, весь Интернет ею набит, и в этом году вышла в шестой раз! Потому что люди, слабые издательства, сделали ставку совершенно авантюристическую. Они взяли книгу «Немецкий курцхаар», которая пять раз переиздавалась, и выпустили коллекционное издание – в коже, на спецбумаге. Стоимость книги 30 тысяч, тираж 50 штук. В течение трех дней первый завоз разошелся, но это не потому что книга такая, а потому что у них чутье.

В течение трех месяцев она разошлась, осталось три книги. Время изготовления и продажи книг вагонами прошло. Каждая книга должна быть точечной – как удар. Если хотите издать книгу, вы должны четко знать, что вы будете издавать и на кого это рассчитано.

Вообще, если не будет образовательной литературы для детей – ничего не будет. Делайте в каждом журнале детский раздел. У нас был конкурс в газете, и двое детей, выигравших его, поступили на журфак и в литературный институт. Это мы их «заставили». Потому что они писали нам свои рассказы. А сейчас? Сделайте книжку! Не сборник, а альманах для детей. Потому что люди, которые ходят в кожаной обуви и едят бифштексы, говорят, что охотники – враги природы, вот в чем парадокс. Воспитание обществу нужно, а воспитывать надо, когда мама читает, как вальдшнеп летит.

Вадим Горбатов: 

Просто сама тема охоты она такая – не для широкой публики. Я сужу по своим западным коллегам-художникам, у которых отношение к охоте предвзятое и большая часть публики воспринимает охотников как врагов. Когда узнают, что я контактирую с охотниками и сам, в общем, держал ружье в руках, возникает противоречие, которое надо разрешить.

Популярные книги по охоте популярны только среди охотников, а не среди широкой публики. Это типичная борьба «зеленых» и тех, кто считает, что охота – дело враждебное. Что касается самой роли изобразительного момента. Конечно, всем понятно, что книги должны быть с прекрасным содержанием и с не менее прекрасными иллюстрациями – реагируют именно на них, если читатель автора не знает, подкупают картинки. Мои картинки были использованы в книгах, которые разбирали люди, далекие от природы. В последние годы, и не только за рубежом, при прекрасной полиграфии и при интересе к охране природы были очень востребованы фотоальбомы. Я сам помню, как бежал на очередную книжную выставку и с восторгом листал подобное чудо. Но сейчас у них другой интерес. Есть такой фонд «Художники для природы», я уже 20 лет сотрудничаю с ними. Они издают не фотоальбомы, а именно художественные альбомы – альбомы, созданные при участии художников. И это расходится и даже в какой-то степени окупается. Потому что дорогие книги продать непросто, а художественные альбомы – это в первую очередь дорогие издания, и окупить их трудно. Где тяжелая экологическая обстановка – я вот был на Аляске, где разбился танкер, или где закрывается заповедник, собираются художники-анималисты и рисуют в течение 2 недель или 10 дней, ориентируясь на эти задачи. И получается книга, которая путешествует вместе с выставкой.

Сергей Фокин: 

Почему сейчас падают тиражи и подписка? Большую роль играет, конечно, Интернет. У нас многие сейчас говорят, зачем вы издаете охотничью периодику, если мы все это, спустя некоторое время, сможем прочитать на сайте? Молодые охотники вместо того, чтобы, как мы раньше, бегать по магазинам и покупать старинные книги, заходят в Интернет, смотрят, что им нужно. Конечно, Интернет характерен для крупных населенных пунктов. Я часто езжу в Костромскую, Архангельскую, Владимирскую, Ярославскую области, где многие рядовые охотники не пользуются Интернетом. Им нужна литература. И многие там не знают о существовании охотничьих журналов или «Российской охотничьей газеты». Вообще Интернет очень сильно коверкает язык. Вот фраза на форуме: «В эти выхи я сохотил трех кряк». А теперь представьте ее в книге. Нужно иметь в виду, что существует большая группа сельских малообеспеченных охотников, для которых нужна доступная литература. И продумать, как они могут ее получить. Потому что сохранились еще общества охотников и Росохотрыболовсоюз – можно через них как-то действовать. И существуют охотники, которые готовы потратить определенную сумму на хорошую книгу. Для них нужны такие книги, как произведения Вадима Алексеевича Панкратова. Можно делать несколько вариантов книг с преобладанием текста, а также красочные альбомы.

Леонид Палько:

Первое, что мы сделали для массового читателя, – вышли на «Русскую охоту». Когда был жив Улитин, мы были достаточно хорошо подготовлены, но в основном по его книжкам. Когда избрался Бендерский, только избралась Арамилева, первое, что мы делали, – ехали к ним и говорили: мы готовы работать для массового читателя. Мы готовы продавать: одна треть издателю и автору, треть районному и треть областному Обществу. Поднимались вопросы, интересные массам: как стать охотником, охотничий минимум, как выбирать ружье. Ничего заумного, только те вещи, которые в районном Обществе при выдаче охотничьего билета можно было предлагать. Вот сейчас очень хорошая идея Малова – делать детскую книжку. Может быть, мы с Пажетновым придумаем что-нибудь насчет медведей. Что я бы хотел зафиксировать в протоколе: мы, наше издательство, готовы сделать две вещи. Мы готовы у себя давать рекламу тех журналов, которые делают обзоры по книгам. И мы готовы соревноваться с любым издательством, поэтому мы даем 20% скидки заказчику выпуска книги на охотничью тематику. Тогда якобы невостребованное становится нужным. Лайки ушли сразу же, Панкратова сделали еще один тираж, Горбатова сделали.

Анатолий Можаров: 

Сейчас не время Аксакова, безусловно, и те издательства, которые издают только охотничью литературу, не выживут. Собственно, далеко ходить не надо – вот пример с Рученькиным. Этого издательства больше нет. В чем его ошибка? Скорее всего, в том, что он просто ориентировался исключительно на охотничью и рыболовную литературу. Второй момент – как американцы делят книжки? На литературу справочного характера и на художественную. Это две разные охотничьи литературы. Рученькин делал справочную. Безусловно, какое-то время она пользовалась спросом. Но когда стало очевидно, что все это делается компилятивно, то есть берется автор и все это лепит из разных учебников истории, охоты и охотничьего хозяйства, то читать это совершенно невозможно. И для меня, когда я искал Верзилина, Фабра, а мне принесли в подарок книжку «Бабочки мира», где красиво нарисованы бабочки, это ничего, кроме отвращения не вызывает. И такое же отвращение вызывали многие книги об охоте, которые выходили у Рученькина. Очевидное перепроизводство такого добра, которое никому не интересно. Штучные книги пошли в какой-то момент – «Мохнатый бог» Кречмара, «Моя жизнь в лесу и дома» Пажетнова. То есть те, которые написаны на основании жизненного опыта – их не может быть много. Сейчас издаются книги Кикина, который несколько раз был в Африке и изучал Хантера – великого охотника. Но я хочу сказать, что есть художественная литература. И у нас есть ее представитель Михаил Васильевич Булгаков, который издал несколько книг. Николай Старченко, Игорь Алехин – достаточно популярные в определенных кругах писатели. Чем эта литература отличается от справочной? Я недавно перечитал «Записки охотника» Тургенева и был поражен одной простой вещью – из рассказа в рассказ идет один вопрос: что, хорошо стало после отмены крепостного права? Или хуже стало жить? И все по-разному отвечают. Это такой же вопрос для России, как что делать, кто виноват, кому на Руси жить хорошо. Охотничья это литература или нет? Это литература высокого уровня, и охота здесь взята как образ, который передает ситуацию в обществе. И мне кажется, что все, что сейчас пишет Миша Тарковский, – в этом ключе. Это рассказы, философская проза, и уже не важно, охотничья она или нет. Она замешана на охоте, и она из жизни. Такой художественной литературы стало очень мало – ее практически нет. Все мы зачитывались в свое время Федосеевым, потому что это была и художественная литература, и охотничья – там было все. Но опять же, хочу заметить, – это штучная литература. Ее не может быть много. Ее трудно написать – требуется время, огромный жизненный опыт. Но и человек должен быть неглупым. Потому что каждый может взять и накатать, как он сходил, поохотился на зайца. А вот сделать из этого какие-то выводы, что-то осмыслить в большем масштабе, как у Астафьева в «Царь-рыбе», – для этого нужно обладать уже другим интеллектом, что ли.

Михаил Булгаков: 

Сначала пару слов об Интернете. В вагоне метро я специально обратил внимание. Не утром, когда едут пролетарии, а чуть попозже, в 10-11 часов. В одном вагоне я насчитал до 10-15 человек, сидящих не с газетой, а с планшетом или книжкой электронной. И только один, на меня похожий, такой лысоватый, щеголеватый, газету читал. Что с этим делать, как с этим бороться?

Происходит чудовищный отход человека от природы, причем отход не только физический, когда с детьми уезжают из деревни и никого не остается. Отход онтологический. Да, можно увидеть в телевизоре природу, в Интернете, но такой человек не знает живой природы. У него нет философского отношения к природе, как у Аксакова. Вот ты говоришь, никто не читал старых писателей. Как же не читал? Тургенева же ты читал, думаешь, один такой хитрый? Тогда было философское восприятие всего окружающего мира, люди были частицей природы. А теперь, когда молодежь уехала в город, она может только приехать к родителям, посмотреть, как там, и вернуться обратно. И вот с этим как бороться? Никак. Это прогресс. Он охватил всех охотников, да вообще всех людей. И теперь у человека пропал интерес к живой природе, туристы – это совсем другое. В XVIII веке вышло 8 книг об охоте – они все у меня есть. В XIX веке выросли две огромные ветви – аксаковская и тургеневская. Аксаков – это наблюдатель, а Тургенев – это охотник. Сколько можно писать об охоте на вальдшнепа? Почему охотничья литература перестала быть востребованной? Поначалу ее раскупали сотенными тиражами. Сабанеева всего разобрали. А потом вдруг все прочитали и поняли – как глухарь токовал сто лет назад, так он и токует. Сколько можно писать об одном и том же?

Виктор Королев: 

Много было справочников по охоте, рыбалке, много было мусора, конечно, но попадались и качественные книги. Последние три года справочная литература стала невостребованной. Магазины охотничьи брать ее прекратили, соответственно, 50 тонн книг стали макулатурой. За счет чего мы выживаем? За счет художественной литературы, которой мы начали заниматься серьезно года три назад.

Валентин Пажетнов: 

Охота позволила выжить человеку в веках и дошла до сегодняшних дней. Она дает человеку здоровье и полезна. Насчет воспитания детей. Я рассказываю им почти как сказку – это 5-, 7-, 8-й классы – про то, как волк забрался в овчарню, про охоту и ни разу не услышал от ребят, что охота – это плохо, а охотники – убийцы. Вот как надо развивать систему воспитания и взаимоотношения с детьми. И еще один вопрос. Правильно было сказано, что общества охотников и рыболовов должны раздавать свою литературу. Интерес существует – не только у тех, кто только получает билет, но и у охотников со стажем.

Наша семья не занимается охотой уже около 15 лет. И не потому, что мы не знаем охоту, – нет, я очень хорошо знаю ее. Охотничью марку мы держим. Поэтому мы занимаемся своей, особой пропагандой среди населения – что такое охота. И когда меня спрашивают, как я отношусь к охоте, то я отвечаю – как охотовед, то есть отношусь к охоте как к разумному занятию, очень нужному для нас – людей. Надо, чтобы у детей были небольшие книжки. Пусть там будет всего 10-15 рассказов, но не занудных, которые объяснят детям, что охота – не зло, а полезное дело, которое позволяет вести свое хозяйство и получать удовольствие от того, что человек живет на земле и живет в обществе.

Сергей Дмитриев: 

Я подсчитал итоги продажи книг в России в 2012 году. Могу вам сказать, что впервые за всю 50-летнюю историю мы упали в производстве книг ниже 500 миллионов в год. Такого никогда не было. В СССР выходило полтора миллиарда книг. Это составляло примерно 6 книг на человека в год. Сейчас мы дошли до уровня 3,5 книг в год. Мы упали ниже Китая, который при огромной численности населения выпускает по 6 книг на человека в год. Мы отстали от Америки, Англии и так далее. То есть наступила книжная катастрофа. Она произошла потому, что развалилась система книгораспространения. В городах численностью ниже 50 000 книжных магазинов нет вообще. Практически не осталось распространителей книг. Правда, есть «Книга – почтой». Но и она сейчас испытывает жуткие проблемы, потому что почта плохо работает, посылки плохо доходят, а наложенный платеж никто не любит. То есть основная причина кризиса – некуда продавать, и еще существует информационная катастрофа. В прошлом году провели такой анализ, который вас потрясет. Средний россиянин в день смотрит по 4 часа телевизор, полтора часа работает в компьютере, 8 минут в день читает газеты и журналы и всего 9 минут читает книжку. Происходит трагедия культурного потребления. Затраты нашего населения на весь книжный рынок составляют 60 миллиардов рублей. Я считал – на Интернет и телефоны мы тратим порядка 10 миллиардов долларов. Получается, книга в приоритетах человека занимает 0,2%. А в досуге она занимает полпроцента. Книга вытесняется из жизни. Но, как уже говорилось, не надо уходить головой в песок. Вот что нужно, на мой взгляд, делать. Мы за последний год выстроили систему электронной книги. Уже тысячу названий – это хорошая цифра – официально выложили в Интернет. Почему люди воруют книги? Потому что их нет в наличии. Поэтому у нас такое предложение: попытаться создать единую национальную охотничью площадку для распространения электронных книг. Для этого можно договориться с «Озоном» или «Google Play». Второе – нужно создавать некую социальную сеть для охотников. Я немного понимаю в блогосфере, и мы замечали, что когда начинаешь продвигать свою информацию через блогеров, то появляются огромные заказы. У нас есть автор Сергей Доля, вот у него на сайте в месяц бывает миллион человек. Вот эта площадка его уникальна для продажи любых книг. Поэтому наше предложение – давайте все вместе создадим такую интернет-площадку, общую для всех нас, на которой будем заниматься реализацией всей сегодняшней охотничьей литературы!

Михаил Кречмар: 

Мы, «Русский Охотничий журнал», всячески поддерживаем идею «Вече» относительно такой интернет-площадки. Более того, и сами кое-что делаем в этом направлении. В частности, на сайте журнала работает «Книжный киоск», который активно распространяет охотничью литературу. Причем мы занимаемся не только той литературой, которая издается в Москве, но и отслеживаем провинциальные издания, иногда очень малотиражные. Списываемся с авторами, с издателями, привозим сюда. Конечно, это небольшие объемы, но хоть таким образом московский читатель – сегодня самый массовый читатель в стране – может познакомиться с книгами, издаваемыми в Иркутске, Усолье-Сибирском, Хакассии.

Связка «издатель–автор–читатель», безусловно, важна, но не менее важно и содержание книг. Я не покривлю душой, если скажу, что думаю – охотничья литература будет потихоньку у нас в стране эволюционировать в натуралистическую – как, в общем-то, это происходило во всем мире. От Ивана Арамилева и Сергея Зверева к Халифману и Сергею Акимушкину. Но у нас в стране жил и писал совершенно замечательный писатель, который превосходно сочетал в себе качества охотника и натуралиста и при этом оставался классиком литературы и детским писателем. Я говорю о Виталии Бианки. Нам всем нужно пытаться находить такой путь, который был бы дорогой к популяризации, общепонятности и сочетался бы с хорошим русским языком и русской традиционной культурой.

Вернуться к списку