Журнал

Пятнистый кабан

Кабан, или дикая свинья (лат.Sus scrofa) – издревле был одним из основных объектов охоты на большей части территории Евразии. Каждый охотник по виду узнает этого родственника домашней свинки.

От привычного для нас розовокожего деревенского Хрюши дикий вепрь отличается более поджарым, «коротким» телосложением и чаще всего темной, черно-серо-коричневой окраской.

Однако этими тонами палитра цвета диких свиней не ограничивается. Как и среди многих других животных, среди кабанов бывают аномально окрашенные особи – альбиносы и меланисты. Но есть и еще один вариант окраски, причем встречающийся гораздо чаще. Речь идет о пятнистых кабанах, которые периодически попадаются в дикой природе. При этом пятнистыми бывают как детеныши, так и взрослые особи. Ведь пятна не уходят с возрастом, как полосы на типично окрашенных кабанятах, а остаются со зверем на всю его жизнь. Такой окрас кабанов – вещь довольно распространенная. В отдельных популяциях доля пятнистых особей достигает трети от общего числа зверей. Отмечено, что чаще всего пятнистые кабаны встречаются в Западной Европе.

Обычно при обсуждении этой темы первой мыслью любого охотника является объяснить наличие пятен на шкуре результатом гибридизации кабана и домашней свиньи. Действительно, такие «контакты» нередко имеют место, особенно в местностях, где практикуется содержание домашних свиней на вольном выпасе. Порой получается гибридное потомство и при содержании каким-то образом пойманного кабана в одном загоне с домашними свиньями. Многие, наблюдавшие такие ситуации, замечали, что в первом поколении при гибридизации поросята могут рождаться как полосатыми, так и пятнистыми и даже совсем однотонно розовенькими. Причем особи с разной окраской зачастую встречаются в одном помете.

Однако не все так просто. Пятнистые поросята могут появляться у вполне обычных серо-черно-коричневых однотонных диких родителей. Пятнистость – генетически обусловленный признак, который наследуется по рецессивному типу, то есть такой раскраской будет обладать только та особь, оба родителя которой гомозиготны по данному фактору.

Откуда этот признак изначально взялся – вопрос до конца не решенный. Возник ли он при гибридизации одомашненных свиней с кабаном, или уже был в те времена, когда домашних свиней еще не существовало – точно не известно. Однако факт, что пятнистые особи в популяциях кабанов встречались уже очень давно, и охотники знают их сотни лет. В частности, об этом свидетельствует одна из работ Лукаса Кранаха старшего – немецкого художника эпохи Возрождения, известного, в том числе, и по картинам с сюжетами охоты. На рисунке, сделанном им еще в 1530 году, запечатлен дикий вепрь пятнистой расцветки.

Жизнь у таких особей обычно более безрадостна, чем у их типично окрашенных собратьев. Во-первых, пятнистые кабаны заметнее любым хищникам. Поэтому-то, вероятно, они и встречаются чаще всего в Западной Европе – ведь там давно практически нет никаких хищников, представляющих опасность для этих зверей, и, соответственно, роль нетипичной окраски в отбраковке со стороны природных факторов сведена к минимуму. А во-вторых, во многих местах охотничьи хозяйства способствуют первоочередному отстрелу именно нестандартно окрашенных особей в целях поддержания генетической чистоты популяции (как они ее себе представляют).

Именно такой пятнистый секач стал одним из моих первых настоящих копытных трофеев.

Дело было в по-южному бесснежном декабре. Своей компанией мы собрались на загонную охоту, как обычно, коллективно приобретя право добычи нескольких особей кабана и косули. Помимо этого разрешалось стрелять по хищникам (лисицам и особенно волкам), если они встретятся во время охоты.

Утром, после короткого инструктажа начинается первый загон. Мне выпадает стоять на номере. Впереди – сплошная стена леса, за спиной – несколько сотен метров равнины, пересеченной поросшей камышом впадиной. На противоположной стороне впадины – другой кусок леса. Становясь на номер, стараюсь спрятаться за ветвями отдельно стоящего деревца. Между мной и лесом проходит грунтовая дорога. До соседних номеров слева и справа где-то по 150 метров. Все охотники на номерах – с нарезным оружием. После получаса ожидания вдалеке начинают раздаваться крики загонщиков, собак пока не слышно. Внезапно метрах в 80 от меня на махах из леса выскакивает косуля. Словно в замедленной съемке вижу, как она бежит длинными скачками. При таком беге ее тело меняет свое положение не только в горизонтальном, но и в вертикальном положении. Дожидаюсь, когда она пробежит опасную для стрельбы полосу – ярко-оранжевая охотничья шапка соседа по номеру хорошо помогает мне в этом. Далее вскидываю карабин, и одновременно с моим выстрелом косуля исчезает из виду. Ничего не могу понять, однако спустя минуту вижу, как она показывается на другой стороне впадины за моей спиной. Оказывается, почти одновременно с моим выстрелом коза скрылась в одном из ответвлений впадины, которое было не видно с моего номера. Расстояние до нее теперь составляет уже порядка 300 метров, и я понимаю, что стрелять в такой ситуации с открытого прицела да еще и на бегу бесполезно. Естественно, расстраиваюсь – начинают мучить мысли о том, что надо было стрелять раньше. Тем более что косуля эта оказалась единственным зверем в первом загоне, и мой неудачный выстрел был единственным.

На второй загон мне как прозевавшему дичь выпадает роль загонщика. Не рассчитал с одеждой – даже расстегнув на себе все что можно, я буквально исхожу паром в столь распространенном раньше на охоте зимнем армейском камуфляже. Тем не менее стараюсь не отставать от других загонщиков, исправно при этом издавая дикие крики, которые должны пугать зверя. К моей радости, участок, который необходимо прогнать, представляет собой уже не чистый лес, а пересеченную долинку, лишь в некоторых местах поросшую деревьями. По словам егерей, в этих местах кабаны любят ложиться на дневку в теплую погоду. Внезапно вижу вскочившую с лежки ярко-рыжую лисичку. Вспоминая, что егеря просили по возможности отстреливать хищников – делаю выстрел. Попадаю по задней части корпуса, лисичка падает, но тут же вскакивает, чтобы получить второе попадание – уже точно по месту. Вот и первая дичь охоты, хотя и не такая, которую мы все ждали. Однако вроде как частично оправдался перед товарищами за неудачный выстрел на номере, демонстрируя, что стрелять все-таки немного умею, просто ситуация для стрельбы по косуле была действительно непростая. Радуясь, что лиса попалась под выстрел уже в конце загона и тащить ее до автомобилей всего ничего, иду к показавшимся впереди номерам. В этом загоне копытных не оказалось вовсе.

Время приближается к обеду. После короткого перекуса организовываем третий загон. Снова стою на номере, в этот раз уже на лесной дороге, окруженной деревьями со всех сторон. Сектор обстрела – минимальный, что заставляет пожалеть о гладкостволке, оставленной дома. Этот загон получается гораздо более эмоциональным, чем предыдущие, хоть дичи на номерах никто и не увидел. Зато было слышно много собачьего лая, выстрелов и возбужденных криков загонщиков. В загоне поднялась свинья с выводком сеголетков и, старательно избегая выхода на номера, стала уводить загонщиков. В итоге им коллективными усилиями удалось взять одного сеголетка весом чуть больше 30 кг. Ну что ж – уже что-то! Как минимум шулюм вечером будет не из покупной свинины.

Время неуклонно стремится к вечеру, а результат пока никого не радует. Понимаем, что у нас остается времени только на один загон – последний на сегодня. Егеря, посовещавшись, предлагают провести его на очень перспективном по наличию зверя участке, но сложном в вопросе его выхода на номера. Место представляет собой совсем небольшой кусок плотного малопроходимого леса, часто заливаемого водой и оттого поросшего местами камышом. При этом весь лесок расположен в этакой впадине, из-за чего номера располагаются практически на открытом пространстве – на склонах, уходящих от леса вверх. Становлюсь на номер, пытаясь хоть как-то спрятаться за тонюсеньким деревцем, одиноко торчащим посреди голого склона. Спустя всего несколько минут с начала загона прямо передо мной в зарослях начинается какое-то движение. Ничего не видно, слышны лишь крики загонщиков (которым тоже ничего не видно) и лай собаки, внезапно переходящий в визг. Из леса, скуля, выбегает лаечка, ковырнутая клыком матерого секача. Загонщики невообразимым образом лезут через камыши и деревья, пытаясь выдавить на нас обозначившего себя зверя. Внимание приковано к точке прямо перед собой, поэтому не сразу замечаю черную тушу, выскочившую прямо на соседний номер, также открыто расположенный метрах в 80 от меня. Охотник оттуда делает несколько выстрелов, опустошая весь магазин. При этом ясно видно, что попадание произошло, но зверь продолжает уходить. Понимаю, что дистанция для открытого прицела и быстро бегущего кабана уже довольно велика и в другом случае стрелять бы не стал, чтобы не повторить утреннюю историю с косулей или, что еще хуже, не сделать легкого подранка. Однако, учитывая, что зверь уже ранен и добирать его все равно придется – делаю несколько выстрелов, после одного из которых кабан опрокидывается. Перезарядив карабин, охотник с соседнего номера добивает кабана выстрелом с близкого расстояния. Тем временем движение впереди меня не прекращается. Услышав выстрелы, звери еще больше теряют желание выходить на открытое пространство, но и уходить обратно вглубь тоже не спешат – их успешно удерживают от этого собаки и загонщики.

Вся эта возня происходит буквально в 30-40 метрах от меня, я слышу все звуки – хруст камыша, собачий лай, мат загонщиков, всхрапывание кабанов – так, будто сам нахожусь рядом.

Вдруг крупный зверь вырывается из леска прямо на моего соседа по номеру, но уже с другой стороны. После его выстрела кабан изменяет траекторию и бежит уже ко мне. Успеваю рассмотреть какое-то белое пятно на его голове. Пропустив зверя в безопасную зону, делаю несколько выстрелов. После одного из них кабан спотыкается, на полном ходу переворачивается через голову и замирает. Уже после окончания загона, подойдя ближе, подробно рассматриваю его «рябую», как говорят местные охотники, расцветку. При этом в форме его мощного корпуса и плоского лба не было никаких намеков, позволяющих предположить наличие домашних родственников в ближайших поколениях.

Сразу после охоты, как обычно, последовал экспресс-тест на трихинеллез, а затем и приготовление традиционных охотничьих блюд.

В итоге в результате охоты был добыт 1 сеголеток и 2 взрослых кабана. Один из них – 180-килограммовый пятнистый секач – запомнился мне навсегда. Его клыки, хоть и не отличающиеся особым размером, все-таки стали очень памятным трофеем для меня.