Журнал

Лимиты, квоты, нормы, нормативы…

Человечество на протяжении практически всего своего существования неразрывно связано с охотой. Переход от преимущественно растительноядной жизни к массовому употреблению высококалорийной животной пищи во многом определил эволюционную историю наших предков.

Лимиты, квоты, нормы, нормативы…

Получение человеком такого источника энергии, как плоть других животных, поспособствовало появлению свободного времени, которое могло быть использовано для изготовления и усовершенствования орудий труда, а также для возникновения нематериальной культуры. Осуществление коллективных первобытных охот усложняло организацию групп людей, углубляло контакты между членами группы, развивало их коммуникативные навыки. Однако ценой этого прогресса было наступление на природу. За годы существования Homo sapiens прямое охотничье воздействие стёрло с лица земли многие виды, подвиды и популяции животных, становившихся пищевым (а также «меховым», «костяным» и т. д.) ресурсом человека. Не обошла эта участь и многих животных, ставших человеку пищевым конкурентом или вредителем для его хозяйственной деятельности. И пусть значимость роли человеческой охоты в вымирании многих видов «мамонтовой фауны» является дискуссионной среди ученых, примеры катастрофического охотничьего воздействия на популяции некоторых животных уже в новое и новейшее время наглядно демонстрируют, к чему может привести неограниченная добыча.

В итоге, пройдя многотысячелетний охотничий путь и расставшись с охотой как хозяйственной основой существования, человечество в XX веке прочно пришло к необходимости регулирования добычи охотничьих животных. В отечественном охотничьем законодательстве в целях ограничения добычи по количеству (а также в некоторых случаях по возрасту) предусмотрено определение лимитов, квот, норм и нормативов. Эта тема должна быть хорошо известна профильным специалистам и работникам охотничьего хозяйства. Поэтому информация, содержащаяся в данной статье, адресована, в первую очередь, охотнику-любителю, интересующемуся, почему в разрешении на добычу птиц в графе «количество добываемых ресурсов» напротив утки стоит «10 в день, 100 в сезон» или почему в год на его любимое охотничье угодье продаётся только 3 «бумаги» на лося.

Итак, сначала разберёмся с терминами. В соответствии с законом «Об охоте…», лимит добычи охотничьих ресурсов – объём допустимой годовой добычи охотничьих ресурсов, а квота добычи охотничьих ресурсов – часть лимита добычи охотничьих ресурсов, которая определяется в отношении каждого охотничьего угодья. Иными словами, квота – это точное количество охотничьих животных определённого вида, добыча которых может быть осуществлена на территории конкретного угодья (или, как мы привыкли говорить, хозяйства). В перечень видов охотничьих ресурсов, в отношении которых устанавливаются лимиты, вошли все виды копытных (правда, потом, в связи с африканской чумой свиней, из них был исключён кабан), медведи, а также некоторые пушные животные: рысь, соболь, выдра и барсук. Определяются лимиты и квоты с помощью утверждённых нормативов допустимого изъятия охотничьих ресурсов, а также нормативов численности охотничьих ресурсов в охотничьих угодьях. Из этих нормативов, на основании данных, полученных при учётах численности, утверждаются конкретные цифры. Причём при исчислении лимита добычи охотничьих ресурсов «учитываются их численность, размещение в среде обитания, динамика состояния и другие данные государственного мониторинга охотничьих ресурсов и среды их обитания, документированная информация государственного охотхозяйственного реестра, данные федерального государственного статистического наблюдения в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов». Для утверждения квот необходимо организовать общественные слушания, а также провести экологическую экспертизу.

У этого процесса есть сложности. Например, учёты численности охотничьих животных проводятся в разрезе конкретного угодья. Причём во многих регионах европейской части России его размер может быть весьма мал (для многих густонаселённых субъектов нашей страны нередко средняя площадь охотничьего хозяйства составляет около 20 000 га). Любому человеку понятно, что зверь не привязан к границам охотничьего хозяйства: даже весьма оседлые животные в одиночку или группами спокойно перемещаются из угодья в угодье. Что уж говорить о таких видах, как сибирская косуля или лось, которые, вообще-то, совершают многокилометровые миграции в течение года? Учёты численности копытных животных чаще всего проводятся в конце зимы. Понятно, что информация о численности некоторых животных в феврале на какой-либо территории может кардинально отличаться от картины, которая тут будет наблюдаться, скажем, в ноябре. Иными словами, многие животные, учтённые на одной территории, по факту во время активной охоты следующего сезона будут совсем на другой. Таким образом, корректность установления квот во многих случаях может быть поставлена под вопрос.

Существуют проблемы и другого характера. Сейчас охотпользователи проводят учёты численности самостоятельно. Процесс проверки этих данных со стороны специально уполномоченных органов фактически не прописан в законодательстве, и на практике, в зависимости от региона, может представлять собой что угодно, вплоть до полного отсутствия контроля. В разнообразных целях охотпользователь может осознанно лукавить о численности отдельных видов, как в сторону завышения, так и в сторону занижения. Это порождает целый ряд проблем в отношениях охотпользователей как с охотниками, так и со специальными органами. Понятно, что такое искажение снижает корректность данных мониторинга состояния популяций охотничьих животных на территории нашей страны, что само по себе весьма вредно и для более глобальных вещей, в первую очередь – для науки.

От лимитов и квот перейдём к другому виду нормирования добычи, а именно к нормам допустимой добычи охотничьих ресурсов и нормам пропускной способности охотничьих угодий. Эти нормы разрабатываются и утверждаются специально уполномоченным органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации. Главная проблема здесь в том, что на данный момент никаких нормативных актов, регламентирующих процесс определения этих норм, не существует. Конечно, в какой-то мере опереться в этом вопросе можно на охотоведческую науку. Вопросы определения оптимальной пропускной способности охотничьих угодий и норм допустимого изъятия охотничьих животных «теоретически» в отечественной школе охотоведения проработаны. Однако, как правило, эта проработка касается только одной составляющей – определения процента численности популяции, который можно из неё изъять, не навредив при этом дальнейшему воспроизводству (причём во многих случаях желательно – расширенному) этой популяции. При этом сюда должен быть включён и трудноучитываемый показатель нелегальной добычи. Однако есть вторая, не менее важная часть этого вопроса – распределение допустимой для изъятия части популяции между охотниками. Для этого нужно заранее представлять, сколько охотников получат право охоты в угодьях, сколько раз они в среднем за сезон выйдут на охоту, сколько животных в среднем добывается за один выход и т. д. При этом, если первый показатель можно довольно легко прикинуть по количеству выданных разрешений на добычу в прошлом сезоне, то для определения второго действующих способов сейчас нет. А вроде бы существующая система учёта добычи (все мы знаем, что на обороте разрешения есть специальная таблица) работает с огромной погрешностью, ввиду самых разных факторов. В последние годы, правда, наметились попытки внедрения различных анкетных методов, которые могут дать более адекватное представление о вопросе, однако пока они малозаметны на общем фоне.

Помимо традиционной неоднозначности некоторых научных аспектов есть и другая проблема. А именно: во многих субъектах никакого научного обоснования определяемых норм не вообще приводится, и сами нормы в приказах и распоряжениях возникают исключительно на основании мнения некоторых чиновников, зачастую не имеющих ни профильного образования, ни даже большого опыта работы в сфере. Ведь не секрет, что региональные профильные ведомства зачастую являются «донорами» рабочих мест для разных уважаемых людей, например, вышедших на пенсию из органов правопорядка. Впрочем, к сожалению, практика показывает, что ни опыт, ни образование не являются панацеей от некомпетентности.

Однако вернёмся к нормам. Даже при самом правильном, научно обоснованном подходе есть ряд проблем. Например, сложнее всего дело обстоит с той дичью, численность которой на определённой территории в конкретный момент невозможно более или менее корректно посчитать. Это касается мигрирующих видов, в первую очередь – перелётных пернатых. Узнать «в режиме онлайн» количество перелётной дичи, находящейся в данный момент на территории региона, при нынешнем уровне развития технологии нереально. Ещё менее реально (по бюрократическим соображениям) применить это знание для адекватного нормирования допустимой добычи. Кроме того, в зависимости от различных факторов (климатических условий, особенностей сельскохозяйственной деятельности и т. д.) картина миграции может существенно отличаться от года к году, что усложняет процесс делания выводов на основании каких-то многолетних исследований.

Некоторые регионы выходят из данной проблемы методом дифференцирования норм допустимой добычи такой дичи по срокам. Например, с открытия охоты, когда добывается дичь «местного производства», устанавливаются одни нормы, а с условной даты «начала массового пролёта» эти нормы увеличиваются (или вообще отменяются).

Однако в ряде регионов процветает полностью «потолочное» нормирование. Больше всего вопросов вызывает установление норм допустимой добычи на различную пернатую мелочь. Помимо того, что учёты численности такой дичи сами по себе мероприятие, подразумевающее огромную статистическую погрешность, в большинстве регионов их вообще не проводят. Откуда в таком случае берутся смешные дневные нормы в 5 особей вальдшнепа (это осенью – на высыпках, с собакой), или 4 (!!!) вяхиря? Иногда это нормирование теряет даже вид адекватности. Например, в некоторых регионах дневная норма добычи гуся на весенней охоте в последние пару лет составляла 1–2 особи. Каждому, кто представляет себе, что такое правильная гусиная охота, понятно, что такая норма – дикость. Планирование отпуска задолго, многодневная разведка, куча приобретённой и любовно доработанной амуниции: скрадки, чучела… И вот – день открытия, и рухнувший на стерню белолобик после первого сумеречного налёта должен обозначать завершение охоты на сегодня?

Впрочем, ко всему вышесказанному нелишне было бы добавить, что в административной практике большинства регионов превышение норм допустимой добычи охотником – крайне редко фиксирующееся правонарушение. А простых и однозначных путей решения многих указанных проблем на данный момент либо не существует, либо они при практическом применении могут породить ряд других проблем, сопоставимых по масштабам, а то и превосходящим существующие. К сожалению, среди охотников всё ещё сильны лозунги в духе «своё ещё можно поберечь, а вот чужое надо стрелять сколько получится». Такая позиция ничего хорошего принести не может: Земля-то у нас одна на всех. И кому, если не охотникам, стоять в авангарде защиты животного мира от практически победившей индустриальной и урбанистической цивилизации?

  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить

Текст и фото: Марад Сагдиев 


Вернуться к списку


Оставить комментарий

Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений

Подписка

Подписку можно оформить с любого месяца в течение года.

Оформить подписку

 
№8 (131) 2023 №5, Май, 2013 №12 (27) 2014 №1 (112) 2022 №12 (123) 2022 №02 (137) 2024