Конкурс рассказов «Русского охотничьего журнала»

Бывший хозяин тайги

Шиянов Сергей

«ГАЗ-66» с переделанной вровень с кабиной будкой и срезанными о камни барабанами на колесах встал в устье ручья. Развернулся, сдал назад, прижался колесами к поваленному дереву и умолк. Из кабины вылезли два крепких мужика. Выпустили из будки на волю рыжую лайку и закурили.

– Ну что, Гоша, как оно, понял, где Россия начинается? Там, где дороги кончаются!

– А они вообще, начинались? Долго я ждал этого часа.

– Соскучился по тайге, знаю, манит…

Зачерпнули из реки огненной воды, от души напились, так, что эмаль на зубах затрещала. Скинули несколько досок, мешки, разную необходимую на избе и не нужную уже в жилухе всячину. По еле заметной вдоль ручья тропе, за три ходки, стаскали скарб на избу.

– Ну что, давай, понужай, тебе еще ехать столько, я дальше сам управлюсь.

– А я и не сомневаюсь, ты тут, как рука в собственном кармане. Сколько ты, Гоша, здесь отстоял?

– Слушай, а как «промхоз» в «госохотпромхоз» переименовали, так и все, безвылазно, однако, ну под десяток-то точно.

– Да, пожалуй. Сам свои тропы, как звериные, натаптывал. Ну, в общем, через две недели я как штык. Вкушай, дыши, бей ноги.

Водитель протянул вытащенный из-за сиденья СКС и две пачки патронов.

– Хватит? – спросил он.

– С гаком.

Они пожали друг другу руки, 66-й завелся и скрылся за деревьями.

Странная особенность у техники в лесу, она всегда появляется неожиданно. Бывает, что слышишь ее черти за сколько, ждешь чуть ли не час, а она все одно из-за поворота выезжает внезапно. Так и тут, заехал за куст, и все, как не бывало. Тишина.

После его отъезда на участке постоянно никто не прижился, хотя желающих на эти угодья было много. Может, поделить не могли меж собой, а власти уже не было. В стране все перевернулось, промысловые хозяйства где развалились, где растащились, какие из хозяйств скупили толстосумы, превратив их в собственные вотчины, заимки, некоммерческие партнерства и прочую дребедень. Его госохотпромхоз «Энский» тоже приказал долго жить. Остались от него пустые склады, кабинеты, надпись на воротах и доска почета. Так вот с этой самой доски почета Георгий Дик почти не слезал. То были его времена. И с копытным, и с хищным зверем, и с соболем у него был полный порядок. Он относился к тому числу охотников, которые сидели на участках постоянно, крепко, кондово. План сдавался четко и «сверхплан» тоже четко. Дик стрелял медведя, специально на него охотился, закрывал лицензии. Оружие всегда получал лучшее. Держал штатного «Бурана». Выпивать – выпивал, но по-черному не пил и мужиков таких сторонился. В конторе мог настоять на своем. Избы его отличались ухоженностью. Одним словом – хозяин был.

И вот сейчас этот хозяин затыкал мхом дыры между бревнами, в которые пролезала ладонь. Выгребал из избы сено, которое натаскали сеноставки. Выметал с досок и нар истлевшее тряпье, ссыпавшийся с потолка мусор. Топил печь и сушил избу. Его старый Амур лежал рядом с кулями, потом вставал, упирался холодным носом в ладонь и ложился опять. Работа была знакомой, под нары лег ворох свежих пихтовых лапок, для запаха, развешены продукты. На нары настелены привезенный матрац, подушка, одеяло. Продукты на четырнадцать дней. Всего на две недели, не на два месяца, не на четыре, а на две недели. Привычный и знакомый набор из хорошего чая, домашнего сала с чесноком, тушёнки, хлеба, соли и прочего, что он знал наизусть. Самое необходимое на первые несколько дней ему и собаке.

Теперь можно было присесть. Он пошел к ручью, набрал ведро воды и вынул из ручья пластиковую полторашку чистого. В избе, отлив в другую бутылку спирт, Гоша разбавил его водой. Разбавил по-своему, так, чтобы было 45-50 градусов. Нарезал еще пока домашнего и вкусного, сел на нары у окна, в левую руку взял чем закусить, в правую кружку. Сколько раз он думал об этой минуте, рисовал и создавал ее. Мечтал о ней. Вот она «пазуха Христа». И надо было бы выйти из избы, полить в догорающий костерок, побрызгать на дверные косяки, попросить у доброго Духа Тайги себе и пожелать ему. Но он почему-то не вышел, последние дни какая-то тревога сидела в нем. Ныла. Он не знал, что это. Нет, он был здоров как бык. О его лоб трех месячных поросят можно было бить от скуки. Ну чего там? Дети устроены. Дочь работает. Сын остается дальше служить в бундесвере. Супруга работает. Но тревога не покидает.

Он пил медленно и жадно, вприхлебку, глытькая. Потом досчитал до семи и закусил, потом выпил еще, захотелось курить. Курить вышел на улицу. Амур стоял рядом. Гоша рассматривал березку, он когда-то ссекал с нее ветки, чтобы чистить стекло у керосиновой лампы. Это уже были не ветки, а сучья. На хребте послышался рев, на три звука, с четкой резкой концовкой. Маралье пищит, однако. Это хорошо. Гоняется бык. Гоша занес еще дров. Зажег лампу, снова закурил, прикурить захотелось от лампы, и задумался.

Брать Амура или нет? Если вспугнет. Можно взять на поводок. А если подшумлю, пустить Амура, может, сдуру толкнет на скалку и поставит на отстой. Возьму. План складывался, а мысли нет. Разные дурные мысли не давали покоя. Надо было выпить еще, уснул бы сразу. Что за думы, вот ведь точно говорят, мол, дурак, он и думке рад.

Он вспоминал, как был на нескольких охотах на кабана и птицу. Так просто ездил, со знакомыми. Ни разу не возникло желание взять ружье или карабин. Ни разу. Он с ухмылкой слушал рассказы охотников об их успехах, размерах трофеев, достоинствах оружия. Смотрел на веточки в зубах убитых животных и перья в головных уборах и никогда не высказывал своих суждений вслух. Но про себя точно знал, что эта охота не его, его охота другая. А эту он называл «забавой». Настоящая – она тут. И рыбалка тут. Вольный, нагулянный на таежной пище зверь и таймень. Они тут. Нет, он как бы не против был и коллективных охот. Они ведь с мужиками гоняли загоны. Перед сезоном собирались коллективом и прогоняли один-два, пока не убьют. Потом сразу садились поесть мяса от вольного, выпить. Но то была больше возможность посидеть, зацепиться языками. Потом они долго не увидятся. Намолчатся, наскучаются. Там сидели битые охотники, и все были первыми среди равных.

Ночью он проснулся от холода. Затопил печь, хлебнул воды и юркнул под одеяло. Утром опять проснулся от холода.

– Избу латать нужно капитально, – вслух сказал Гоша и выпустил Амура из избы.

Утренников еще толком не было, а стынет на раз-два. Ударят морозы, башку утром не отдерешь от стены. Волосы примерзнут. Было и такое.

Быстро выпил чай и съел хлеб с маслом. Рюкзачишко был скидан с вечера. Нож на месте. Включив налобник и закинув за плечо СКС, Гоша выскочил на тропу.

Ноги помнили тропу от избы, а вот тропа отвыкла. Заколодела, заросла. Только начинало светать, а Гоша уже был почти наверху, слушал. Этот далеко пропищал. Может, рядом откликнется какой? Нет. Пробовать самому? Забыл как? Нет? Надо было на избе попробовать.

Не надо было пробовать и тренироваться этому охотнику на избе. Не забыл он пищика. Все было сделано правильно. И Амур залаял, когда бык был уже в колечке СКСовского прицела. Только выстрела не было. Проводил Гоша Дик своего марала стволом и опустил «арендованный» СКС. Почему так получилось, он не знал. Понимал, что все сразу пошло не так, шло от плохого к худшему, но что дело примет такой оборот, он и представить не мог. Сейчас он искал себе оправдание, думал, почему не стрелял? Не его угодья? Нет лицензии? Не его оружие? Нет. Это не аргументы. Это все не то. И он постепенно подходил к главному. Это уже не его жизнь. Он прожил кусок той жизни… ему не нужна больше охота. Он не тот Георгий Дик, побивший и на реву, и на берлогах, и на токах. Ему больше нет надобности добывать, в этом нет необходимости, и этот бычишка, по большому счету, ему был не нужен, прихотью был. Вот откуда росла все время тревога. Теперь он точно знал, что когда долетит до Ганновера, а затем доедет до своего, уже своего Касселя, он больше никогда не будет вспоминать об охоте. Ему хотелось оставить тот кусок его жизни нетронутым, девственным, как эта тайга.

Он сидел на поросшем мхом камне и курил. Старый Амур подставил ему свою лобастую башку и просил погладить.

Раньше он просто ревновал к тайге. Ревновал всех. Лесорубов, других охотников, геологов, золотарей, но сейчас это было совсем другое. Сейчас он гнал тайгу из сердца и из памяти.

Скоро добежав до избы, Гоша сложил в рюкзак на два дня продукты. Оставшийся провиант сложил в железный ящик и застегнул его крышкой. Подвязал матрац и одеяло к потолку. Мешок со сменной одеждой подвесил рядом с одеялом. На столе сложил налобник, складной нож, перевернул вверх дном чашки. Бросил на нары спиннинг и лишний блок сигарет. Привычка не брать из тайги домой у него жила в крови. Вышел из избы, подпер дверь колом и присел на дорожку. Встал, поднял из кострища уголь и четким почерком написал на двери избы: «Бывший хозяин этой тайги – Георгий Дик».

Petr…sh

 Сентябрь 2013 г.

aqua
Хоть Россия и не начинается там, где "огненная вода" черпается из реки, (а так хотелось бы), однако, написано не без творческого порыва. Но! Свалил чувак за бугор. Похерил всю свою прошлую жизнь и ни один мускул нигде не дрогнул. Только ностальгия на минуту подкосила. И вот он тут. И выяснилось, что ностальгия - злая и лживая тётка. "В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов!", а на поверку: в Ганновер, к любимой немчуре с её цивилизацией. Ход замечательный. Он тычет нас очередной раз нашим суконным рылом в чужой калашный ряд. Хорошо написано. И потому - я за это голосовать не буду. Мне Россию жалко. Хоть и кирдык ей и карачун, но я не люблю Кассель.
Имя Скрыть Удалить
aqua
Хорошо. Из жалости к возможному родственнику совкового кинолога завтра попробую проголосовать за этот рассказ. Сегодня все голоса за "Лодку" отдал. Но меня бесят слеганца эти сучьи дети, которым Родина оказалась Мачехой. А ностальгия их, тем не менее, долбает. И вместо того, чтобы что-то предпринять, они тупо валят к немчуре за бугор, чтоб оттуда любить Отчизну и рассказывать нам оттуда в каком дерьме мы живём. Мы и сами это знаем. Только свалить у нас или бабла нет, или от безнадёги подохнуть хочется прямо сейчас не в Касселе, а в колхозе "Сто лет без урожая".
Имя Скрыть Удалить
Vladtru
Не надо голосвать из жалости. Рассказ действительно мастерский. То что герой рассказа "свалил" на историческую родину - его право.  А что лучше чтобы он здесь сдох от пьянки?
PS. Ну нравится вам "Лодка" ,походу Вы ее автор?Ну и голосуйте за нее .
Имя Скрыть Удалить
Petr...sh
Ну дела! Даже не ожидал такой реакции.
1. Не родственник, там  кажется  Виктор Шиян, и гончие, а я - лайки...(улыбающийся смайлик)
2. Гоша Дик ,...Раньше он просто ревновал к тайге. Ревновал всех. Лесорубов, других охотников, геологов, золотарей, но сейчас это было совсем другое. Сейчас он гнал тайгу из сердца и из памяти.
На мой взгляд, так либо очень любят , либо ненавидят. Ненависти я не заметил.  Но каждый право, имеет право. Вы увидели другое, пусть будет. На то и живем.
Имя Скрыть Удалить
Guest
Я, по молодости, тоже был таким же максималистом. Только я ревновал к охоте. Мне казалось немыслимым, что какие-то посторонние люди занимаются охотой. Они даже название дичи, на которую охотились, часто не знали. Уток, например, различали так: кряквы, чирки, а всё что не они - "северные утки".  А когда один товарищ, судя по описанию, добыл крохаля, то долго тискал его в руках, пытаясь определить, съедобная ли это дичина или какая-то хищная тварь, с крючковатым носом. Так и выкинул, посчитав орлом или ястребом.
А теперь тошно от "мясников": напокупали карабинов и носятся по лесам и болотам в поисках лосей и кабанов. Для них не охота важна, а какая-то заготовка мяса. И ещё смотрят на тебя, как на идиота, когда попадёшься им на глаза со своей легавой и парой-другой бекасов в ягдаше.
Имя Скрыть Удалить
Petr...sh
Да, были схожие чувства с Guest. Хотя..., они отчасти и остались, особенно я это вижу в охотничьих  супермаркетах. Когда лишний раз вынужден убеждаться, что охота, это еще и мода (прошу правильно понимать, есть охотничья мода, а есть мода на охоту, попросту понты), а не только культура и образ жизни.
Имя Скрыть Удалить
Vladtru
Посетититель под ником "aqua" (который я подозреваю является автором лидируещего  перла"Лодка") обвиняет автора в нелюбви к Родине, походя кидаясь дурацким штампом"совок". А откуда мы все взялись - из Совесткого Союза. И кто тогда большИй патриот -кто критикует человека , совершившего поступок - уехал в Германию, не захотел влачить здесь нищенское существование, а решил достойно жить.( Да это протест и поступок. )Или укра-патриот, льющий "крокодиловые слезы" по сгинувшим колхозам,  и тут же обзывающий человека "совком"?
Имя Скрыть Удалить
aqua
Для Petr...sh вот есть про моду на охоту и много ещё чего:   http://samlib.ru/c/chikin_a_f/zajacwrukawe.shtml
Имя Скрыть Удалить
Petr...sh
Спасибо, вечером прочту обязательно.
Имя Скрыть Удалить
Николай
Сергей Петрович, здравствуйте, всегда с удовольствием читаю Ваши рассказы и отчеты на ганзе. Этот конкурс меня удивил, не ожидал увидеть такие отзывы на рассказ, как и голоса.Меня вот пилят по поводу моего..., тож удивлен откуда у меня столько..
В рассказе я лично увидел тяжелую боль об тайге и неизбежном расставании с ней, я так же ревную к лесу и болотам всех кто в него входит кроме меня, не могу ничего с этим поделать, охота занимает большую часть моей жизни.
Имя Скрыть Удалить
Petr...sh
Привет Коля! А я вот отстал. Ставил сам себе, ставил, а потом некогда стало. Но видел, что кроме меня самого, тоже,  кто-то отметился. Теперь не догоню. А про рассказ - не парься. Много, не мало.(улыбающийся смайлик). Остальным же участникам  отдам свои голоса в конце и конечно проговорю, почему.  Теперь за конкурс. Меня ничему он не удивил. И не мог удивить. Я никогда в таком деле не принимал участия. У меня нет опыта. Поэтому нет и удивления.  Я полагаюсь на профессионализм издателей журнала, они учились на то и получают за то денажки. Рассказ твой читать начал, начало напомнило "Маугли", дочитать не дали. Ужо завтра.
Имя Скрыть Удалить
Николай
Сергей Петрович-Не плагиат :)
Имя Скрыть Удалить

Оставить комментарий

Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений

Подписка

Подписку можно оформить с любого месяца в течение года.

Оформить подписку

 
№4 (91) 2020 №6 (33) 2015 №12 (111) 2021 №4 (19) Апрель 2014 №11, Ноябрь. 2012 №10 (37) 2015