Утиные зори Маныча
Маныч – приток Дона, протекающей в Республике Калмыкия, в Ставропольском крае и в Ростовской области. Многие охотники на юге России слышали об этой своеобразной реке как о некоем «клондайке» для любителей водоплавающей дичи.
Действительно, в недавнем прошлом (особенно в 70-е – 80-е годы ХХ века) охота на утку и гуся на Манычских лиманах и около них была просто превосходной. Водоплавающие птицы массово гнездились здесь и перемещались во время осенней миграции вдоль водной системы многотысячными стаями. Такой привлекательной для пернатых эта река стала благодаря хозяйственной деятельности человека. Дело в том, что еще в первой трети ХХ века ситуация с охотничьими ресурсами на этой территории была не столь уж благополучной. Маныч восточнее нынешнего Веселовского водохранилища в летнее время представлял всего лишь цепочку не связанных между собой лиманов. Самый большой из них – озеро Гудило (нынешнее водохранилище Маныч-Гудило) – в особо засушливые годы мог даже пересыхать полностью. Лиманы окружала засушливая степь, бедная животными и растительными организмами. Естественно, ни о каких многочисленных стаях водоплавающей дичи речи идти не могло.
С начала 30-х годов начали разрабатываться и постепенно воплощаться в жизнь планы по организации на основе Манычских лиманов группы водохранилищ. Эти мероприятия были прерваны Великой Отечественной войной, но вскоре после ее окончания продолжены и реализованы. Был построен ряд плотин. Через реку Егорлык был проложен канал, питающий будущее водохранилище из реки Кубань. Также через сеть каналов Маныч стал пополняться донской водой с севера – из Цимлянского водохранилища. Одновременно с этим шло массовое аграрное освоение территории – копались сети ирригационных каналов, в полях высаживались лесозащитные полосы. Все эти действия существенно изменили экосистему: климат стал влажнее, растительный мир – богаче, и, как следствие, регион начал привлекать значительное количество водных и околоводных пернатых. А развитие сельского хозяйства, при тогдашних технологиях уборки за счет больших потерь урожая, обеспечивало отличной кормовой базой массу пролетных и гнездящихся видов.
На 70-е годы, пожалуй, приходится пик «утиного клондайка» на Маныче, но затем стал намечаться ряд проблем. Постепенное повышение солености воды привело к уменьшению количества гнездящихся в восточной части реки птиц. Повышенная минерализация постепенно делала воду все менее пригодной для промышленного рыболовства и сельского хозяйства. В итоге было принято решение закрыть Баранниковскую плотину и замкнуть Маныч-Гудило, чтобы предотвратить распространение соленой воды на запад. В настоящий момент именно из-за солености воды граница роста камышово-рогозных зарослей на воде проходит лишь чуть восточнее Баранниковской плотины, и многие угодья, расположенные дальше на восток, потеряли свою привлекательность для охоты на водоплавающую дичь. Также изменилась и структура сельского хозяйства. Смена его специализации вместе с общим снижением интенсивности и переходом к применению новой техники, сводящей потери при уборке к минимуму, негативно сказываются на привлекательности угодий для массовой дичи. В западной части Маныча ситуация в целом несколько лучше. Однако у охотников там существуют другие проблемы. Например, гидрологический режим Веселовского водохранилища оставляет массового охотника без возможности хорошо поохотиться во время осеннего перелета на лиманах, расположенных западнее плотины. Дело в том, что они во время осенней миграции водоплавающих стоят уже полувысохшими. Поэтому вся утка на отдыхе скапливается в больших лужах, находящихся посередине лиманов и окруженных многометровой каймой грязи, которую невозможно преодолеть с применением обычных средств. В итоге получается, что лучшими угодьями остается пространство между Веселовской и Баранниковской плотинами, где расположены самые удачные утиные хозяйства региона, среди которых и широко известный Манычский производственный опытный охотничий участок Ростовского государственного опытного охотничьего хозяйства.
Практикуемые способы охоты на Маныче определяются двумя основными факторами – природными особенностями и охотничьими традициями местного населения. Привлекательные для водоплавающей дичи места в основном представляют собой лиманы разного размера, окруженные камышово-рогозными зарослями. В этих зарослях есть протоки и плесы, которые местами создают обширные плавневые зоны. Поэтому самым традиционным способом охоты для этих мест является охота из засады с подсадными утками и чучелами. Обычно охотники укрываются или просто в зарослях, или в специальных скрадках из камыша на деревянном каркасе, приподнятых над водой. На юге России охотники называют такие скрадки «хистами» (это слово, вероятно, связано с украинским «захист», что переводится как «защита»). Такие способы, как охота «с подхода», «с подплыва», на самом Маныче практикуются довольно редко.
С 2002 года в Ростовской области не открывается весенняя охота. В соседних Калмыкии и Ставропольском крае охота весной имеет свои особенности. Во-первых, охотники в большей степени ориентируются на гуся. Во-вторых, в силу того, что Рамсарской Конвенцией Маныч был отнесен к водно-болотным угодьям международного значения, охота непосредственно на его воде в весенний период запрещена Правилами охоты. Такое положение дел накладывает свой отпечаток на охотничью культуру этих мест – например, отсутствует осознанная племенная работа с подсадными утками как таковая.
В общем, нынешнее положение дел на Маныче по объективным причинам уже не позволяет говорить о нем как об «утином клондайке». Тем не менее шансы попасть на хорошую охоту остаются. Наибольшей вероятности они достигают или в день открытия, когда еще не распугана местная птица, гнездящаяся на Маныче, или поздней осенью – когда вдоль Маныча перемещаются перелетные стаи водоплавающих, гнездящихся севернее. Однако пролет северной утки – штука очень тонкая. Он зависит от разнообразнейших факторов (от погоды до особенностей сельхозоборота в конкретный год), и спрогнозировать его ход довольно трудно. Получается, что можно месяц прожить на берегу в ожидании долгожданной «северной», а в итоге так и не увидеть заветных стай, которые внезапно полетят через два дня после отъезда. Может случиться и так, что заметного для охотников перелета в сезон охоты вообще не случится, а утка будет лететь мелкими партиями вплоть до конца января, когда на водоплавающую дичь охота уже закрыта. А уж случаи, когда активные фазы пролета длятся совсем короткое время, – обычное дело.
Например, пару лет назад мой знакомый приехал в одно из охотничьих хозяйств, расположенных на берегу Маныча, поохотиться на зайца. Однако пошла полоса дождей, земля размокла, и наматывать километры в поисках ушастого ему расхотелось. В итоге, выйдя скоротать «вечорку» на ближайшем лиманчике (обычный результат для которого – 1-2 выстрела по дичи за зорьку), он за 15 минут расстрелял патронташ и с бешеными глазами уехал в город – переоснащаться для утиной охоты. Срочно выбив себе неделю отгулов и вернувшись назад через день, он увидел на Маныче лишь грустных чаек. Днем же ранее его знакомые местные охотники отстреляли на этом лиманчике столько утки, что не смогли вынести ее с воды за один раз!
По вышеизложенным причинам открытие сезона как самый перспективный момент для удачной охоты мы стараемся не пропускать. Об одном из таких открытий я бы хотел рассказать далее.
По организационным причинам наш небольшой охотничий коллектив в составе четырех человек смог выехать из города только в 10 часов вечера. Дорога по асфальту заняла около трех часов, а перед съездом на грунтовые дороги пошел сильный дождь, что сделало ночное продвижение по проселкам весьма насыщенным эмоционально. За 30 километров полевых дорог мы несколько раз останавливались, чтобы вызволить из грязевого плена одну из наших машин. Все это в темноте и под проливным дождем! В итоге, добравшись на место в полтретьего ночи, мы еле разбудили егеря, который сначала вообще не мог понять, кто мы и чего от него хотим. Ведь до этого он весь день принимал охотников, размещал их на базе, распределял по стрелковым номерам и поэтому не спал уже сутки. Все-таки уговорив его выделить и нам место для охоты, мы поняли, что спать уже некогда – есть время лишь быстро перекусить и собираться на воду.
Место охоты представляло собой большой массив камышово-рогозных зарослей, через которые проходило русло реки. При разливах вода заливала пространство в камышах, отчего в них образовалась система лиманчиков и проток. Лето было сухое, и большинство мелких проток пересохло, однако ливший последние два дня дождь сделал из этих мест этакое камышовое болото: грунт, хоть скрытый, хоть не скрытый под водой, размок так, что нога уходила в него выше колена. 100 метров пути по такой поверхности, да еще и со всем грузом (ружья, патроны, чучела, подсадные) сгоняли с человека пару литров пота. На части маршрута, правда, местными охотниками были предварительно проложены «тропинки» из досок, но все равно добраться до места стало очень непростой задачей.
Нас прицепили «хвостом» к тем самым местным охотникам, которые должны были забраться еще дальше – на большой плес, а мы должны были остаться на двух плесах поменьше. На первый стали менее опытные и более уставшие Максим и Павел, а мы с Юрием пролезли по камышовому болоту дальше.
Наскоро раскидав чучела и высадив на воду двух подсадных уток, стали ждать утреннего лета, но здесь, как обычно, начался лет комаров – их навязчивая песня так и звенела в ушах. Со стороны большого плеса послышались первые выстрелы – но вот дичь дошла и до нас. Начали работать соскучившиеся по открытой воде подсадные, ведь из-за отсутствия весенней охоты на воду они выходят только осенью. Первый просвистевший перед нами в утренних сумерках чирок падает на водную гладь – охота открыта! Плес весьма небольшой, приходится очень тщательно выбирать объект для выстрела, чтобы сбитая птица падала исключительно на зеркало воды и не пропадала в камышах – впрочем, при должной сноровке это довольно хорошо удается. Буквально за пару часов охоты мы с Юрием взяли по 10 уток на человека, что до 1 ноября является у нас в регионе дневной нормой. Пора было выбираться назад, посмотреть, как дела у Максима с Павлом.
А там нас ждал сюрприз – прямо на середине плеса возвышались остатки старого хиста, от которого остался лишь деревянный помост. На нем с невозмутимым видом друзья и стояли! Оказывается, наши неопытные утятники, вместо того чтобы спрятаться в камыше, увидели это сооружение и расположились на нем «потому что так лучше обзор». При этом они даже умудрились сбить в сумерках несколько уток, а оставшееся время охоты очень сильно удивлялись, когда пернатые облетали их за пару сотен метров. Тем не менее открытие свершилось, а дичь у нас принято делить на всех участников охоты поровну, так что домой каждый привез достаточное количество вкусной утятины.
Текст и фото: Михаил Сидоров
