Без аппетита
В ту осень, «сбив оскомину» – отстреляв гуся на открытии в августе, я имел в запасе еще несколько неиспользованных дней от отпуска. И тут один знакомый – Жора Кадацкий – предложил поехать с ним на охоту.
Городишко наш небольшой, все на виду – он работал в проектной конторе, а я инженером на стройке, и мы чисто по работе сталкивались с ним несколько раз. Да еще наши жены работали врачами в одной больнице. Вот, собственно говоря, и все знакомство. И вот как-то встречаюсь с Жорой в очередной раз на строящемся объекте. Слово за слово: выясняется, что он охотник, да еще и владелец лодки. «Прогресс» под «Вихрем» (мотором в 30 сил) – в те далекие времена самые лучшие отечественные катер и подвесной мотор! В итоге я получаю от Жоры приглашение на совместную охоту. Ну и с чего было отказываться махнуть на недельку в тундру, в верховья реки Анадырь, пострелять гуся на красивых северных реках и озерах? Да еще и промчаться по водной глади проток и речушек. Тем более что в эти сентябрьские дни стояла на удивление тихая и теплая погода. От меня и требовалось всего-то: достать талонов на бензин. В наше советское время заправка производилась только по талонам, которые продавались в магазине, и еще их на автобазе получали водители для заправки своих грузовиков. Ну, это был легкорешаемый вопрос. На стройке у меня в подчинении было много машин, и достать талоны у водителей проблем не было. Мы – мастера и прорабы – подписывали путевые листы, так что все водители были у нас в «замазке».
Уладив все организационные вопросы, мы с Жорой двинулись в путь.
Решили не входить в устье самого Анадыря, а пройтись по малым речушкам и протокам дельты. Главной целью была протока под названием «Завитая». Название ее говорило само за себя – она соединяла небольшое, метров 600 в диаметре, круглое озеро и дельту Анадыря и между озером и рекой крутилась среди тундры как змея: то завивалась в замысловатую пружину, то снова раскручивалась и петляла по необъятным просторам полной ягод и грибов тундры. По прямой расстояние было, наверное, с километр, а фактически, по руслу, – раз в шесть длиннее. А может, и больше – кто ж из рыбаков и охотников ее мерил, разве что неутомимые чукотские геологи.
Выйдя с рассветом из города, еще засветло мы вошли в Завитую и устремились к озеру, на берегу которого стоял балок. Там мы и собирались заабориться и ночевать. Почти за каждым поворотом протоки сидели стайки уток, которые в панике шумно взлетали при нашем появлении. Сидя впереди с пятизарядкой МЦ21-12 (лучшим полуавтоматом того времени), заряженной «единицей» на гуся, я пропускал эти утиные стаи. Да и как-то не принято было на Чукотке охотиться на утку, все больше на гуся. Утка не считалась основной добычей, да и кряквы там не было, только шилохвость, широконоска и серая присутствовали в изобилии, но специально охота на них не велась. Важным объектом считался гусь.
Пропетляв по этой водной глади, мы на скорости влетели в неожиданно появившееся из-за поворота озеро. Прямо о перед нами на воде сидела стая гуся – крупного северного гуменника. Монотонный шум нашего мотора, то приближающийся, то удаляющийся (мы ведь петляли по Завитой), видимо, притупил бдительность этого табуна. Это было красивое зрелище – поднимающаяся с воды на расстоянии выстрела ошарашенная гусиная стая! У меня сработал инстинкт охотника, и, подняв свой полуавтомат и сделав пять выстрелов, я сразу выбил 4 птицы. Обнадеживающее начало. Собрав с воды битых гусей, подошли к берегу, где стоял балок. Я стал выгружать поклажу, а Жора тут же принялся варить шурпу из гусей. Не щипая, как-то не по-охотничьи содрал с двух гусей шкуру с перьями и, установив на таганок 12-литровое эмалированное ведро, принялся «кашеварить». Мои возражения, что два гуся это много, ведь каждый из них весил где-то килограммов по пять, Жора парировал: нас ведь тоже двое. Рассудив, что мы весь день шли на лодке и перекусывали всухомятку на ходу, меняя друг друга на моторе, я согласился с его доводами. Тем более что ведро супа можно было есть несколько дней и больше не отвлекаться на готовку, а заниматься конкретно охотой.
Паяльная лампа, на которой готовят все охотники Чукотки, быстро сделала свое дело, и вскоре суп был готов. Разлив еду по чашкам и выложив каждому по гусиной печенке и «пупку», Георгий со словами: «Что-то аппетита нет!» – и с улыбкой на лице налил водкой до краев 250-граммовый граненый советский стакан, на дне которого всегда красовалась надпись «цена 7 коп.», залпом опрокинул содержимое внутрь своей, как потом выяснилось, ненасытной утробы и принялся есть суп. Сколько он съел, я даже не обратил внимания. К чему? Да я и сам тогда проголодался. Вскоре мы легли спать, чтобы с утра заняться разведкой гуся.
Утром я проснулся от шума паяльной лампы – Жора в темноте разогревал вчерашний суп-шурпу. Мне есть особо не хотелось – похлебав немного супа и взяв с собой кусочек гусятины, я стал готовиться к выходу в тундру. Жора же, налив себе полную миску разогретого супа и наполнив до краев все тот же стакан, с теми же словами: «Что-то аппетита нет!» – принялся за трапезу. О том, кто сколько съел и сколько оставалось похлебки в этом огромном эмалированном ведре, я и не думал. Готовить я не люблю и даже был рад, что мой напарник взялся кашеварить – обычно в компании на таких охотах всегда назначают дежурных «по кухне» или готовят вместе. Не дождавшись окончания трапезы напарника, я двинулся в путь по берегу нашего озера. Подстрелив двух казарок и одного гуменника, к обеду вернулся в лагерь, и… застал Жору, обдирающего с гусей шкуру.
Это были мои вчерашние гусаки. На вопрос: «Куда столько еды?» – он заявил, что «вчерашняя похлебка закончилась…. мы ведь позавтракали». Это было удивительно: да, мы, два здоровых молодых мужика, каждый под метр девяносто ростом… но чтобы съесть ведро супа и килограммов 5 чистого мяса в два присеста?! Это не укладывалось у меня в голове, но факт был налицо – пустое грязное ведро стояло тут же. Жора в очередной раз быстро справился со своей задачей, опять самым варварским способом ободрав гусей, и через полчаса новая порция еды была готова. Снова появился граненый стакан с водкой, и со знакомыми уже словами «Что-то аппетита нет!» Жора повторил процедуру.
Как вы уже, возможно, догадались, на следующее утро все повторилось: меня разбудил шум паяльной лампы, ну и далее все как вчера и позавчера, разве что в Жорином коронном выражении про отсутствие аппетита поменялась одна 
буква. Теперь это звучало как «Что-то аппетиту нет!» Позавтракав, я стал настаивать, чтобы на этот раз мы вместе пошли на охоту. Жора предложил мне свой вариант – я иду вдоль озера, а он обследует тундру, заодно насобирает грибов. Сказано – сделано, с тем и разошлись. Некоторое время я видел вдалеке в тундре его тощую длинную фигуру с ружьем за плечами и ведром в руке (видимо, для грибов). Своим видом в развевающемся белом плаще он пугал пролетавших над ним гусей. Потом он пропал из поля зрения. Этот день оказался неудачным – все-таки уже третий день мы пугали здесь птицу, и гусь поменял обычные маршруты. Я ничего не добыл, да и со стороны Жоры не прозвучало ни одного выстрела, впрочем, как и в предшествующие дни. А по возвращении в лагерь я увидел трех ободранных гусей, висевших на стене балка... и Жору, склонившегося над пустым ведром и чистящего картошку.
В голове все смешалось: « Мы что, опять все съели?.. Как? Когда? И зачем надо готовить трех гусаков?» На последний вопрос тут же получил ответ, мол, погода еще теплая и дичь может пропасть – надо ее готовить. И снова все повторилось – как под копирку. И «коронная фраза», и полный граненый стакан с этими семью копейками на торце. Вы будете смеяться, но утром я опять проснулся от шума паяльной лампы. Жора разогревал завтрак, вернее, то, что осталось от вчерашнего ужина. Понимая, что охота на гуся в ближайших окрестностях уже невозможна, я взял лодку и один отправился на поиски. Жора остался «на хозяйстве», сославшись на усталость. Наверное, он боялся оставить без присмотра заветное ведро с гусями.
С большим трудом добыв одного гусака, к вечеру я вернулся к месту ночлега. Где застал Жору… сидящего над пустым ведром! Правда, картошка уже была почищена. Не хватало только мяса. Мой горе-охотник, как всегда, сорвал шкуру с привезенного мною гуся и принялся готовить, под нос себе бурча что-то типа «если так пойдет дело дальше, то нам нечего будет есть и мы умрем тут с голоду». После чего изрек, что надо собираться домой. Честно говоря, и меня уже стало раздражать его «Что-то аппетиту нет!» Я не стал ему перечить, поужинав, улегся спать, оставив Жору наедине с ведром.
Смех смехом, но утром я проснулся от шума все той же паяльной лампы. Уже никакой охоты не хотелось. Как-то стало скучно и неинтересно. И я поддержал моего напарника в том, что пора и домой. Позавтракав скудными остатками вчерашнего ужина (ведь был приготовлен последний оставшийся гусь) и упаковав вещи, мы двинулись в обратную дорогу все по той же завитой протоке. Только теперь я не игнорировал взлетающие из-за поворота стаи уток и методически отстреливал их гусиными зарядами. Гусей-то всех мы поели, хоть и без аппетита! Сбив по дороге домой где-то с десяток уток, пришли мы в город. Там, разделив нашу утиную добычу на двоих – охота ведь была коллективная, хоть Жора и не сделал на ней ни одного выстрела, разошлись мы по домам.
По прошествии какого-то времени я перестал встречать Жору. Слышал, что он развелся с женой и, вероятно, покинул наш город. С тех пор прошло почти сорок лет, но на всю жизнь запомнились та охота и Жора с полным стаканом водки в руке и фразой «Что-то аппетита нет!».
Текст и фото: Владимир Грищенко
