Не смотри на хвост поезда
Семь лет прошло после выпуска нашего номера, посвящённого hi-tech в охоте, в 2013 году. Тогда мы проводили круглый стол, на котором присутствовал генеральный директор компании IWT Сергей Мироничев, рассказывавший о перспективах тепловизионной техники в охотничьем хозяйстве. Позднее Сергей Михайлович дал нам большое подробное интервью в этот номер. И вот спустя семь лет мы беседуем о том же.
Михаил Кречмар (М. К.): У меня есть несколько вопросов вне зависимости от старого интервью. Интервью было дано в 2013 году, в 2014-м нас посетили санкции. Было довольно большое количество компаний, завозивших иностранные тепловизоры на наш рынок. Кто ими только не торговал… Что сегодня случилось с фирмами, которые везли тепловизоры оттуда?
Сергей Мироничев (С. М.): Ничего с ними не случилось. Они как везли их, так и везут. Зарабатывать стали больше. Тогда они серьёзных – ну, для Запада серьёзных – тепловизоров везли мало. Сейчас они везут ровно столько же. Сколько хочет рынок, столько и привезут. Это касается не только тепловизоров, это касается и винтовок. Например, приобрести в Москве какую-нибудь DT SRS нет проблем. В трёх стволах у неё сейчас будет ценник где-то 25 тыс. долларов – и велкам! Понятно, что в Штатах она стоит где-то пятёрку. Но – пожалуйста!
М. К.: И здесь.
С. М.: И здесь. С полным сервисом, их полно у людей. Как стенд для баллистических тестов это хорошая винтовка, но она не охотничья, она – военная. Вот этот рынок остался, он даже процветает, потому что санкции увеличили маржинальность этого процесса. Ковид тоже на это дело не влияет от слова «совсем» – был недавно свежий завоз.
М. К.: А что произошло с нашими производителями за эти семь лет?
С. М.: На рынке сегодня активны 5–6 компаний. Рынки у нас всех абсолютно разные, и мы фактически не пересекаемся. Если брать для сравнения авторынок, то есть премиум-класс: «Ламборджини», «Бентли», какие хочешь – для гонок, для внедорожья, «Брабусы» всякие там. А есть «Жигули». Так и в нашей нише. Существует рынок для людей с минимумом денег, у которых есть хотелки. Они покупают приборы, которые и тепловизорами в нынешние времена назвать, скажем, довольно трудно, но люди на них наскребают и ими пользуются. По моему мнению, это какой-то трындец ходячий. Однако этими тепловизорами пользуются, их продают, покупают, хотя владельцы и матерятся. Они есть, это данность. Есть крупная российская компания, которая неплохо живёт на своём старом имени, техника у них добротная. Но каких-либо инноваций там нет вообще, они к этому не стремятся, ориентируются на крепких середнячков. И вот вокруг этих клиентов они и бьются. Есть иностранная компания из СНГ, сориентированная на тот средний класс, которого сейчас нет: это те люди, которые раньше имели деньги, а сейчас их не имеют, либо те, кто для того, чтобы покупать себе что-то новое, продаёт что-то старое. Надо понимать, что если по «гляделкам» они в России легитимны, то по прицелам – это полностью контрабандная деятельность. Потому что в Россию прицельную технику поставлять запрещено напрочь. Это неизбежно приводит к тому, что есть сложности с ремонтом, апгрейдом и т. д. Но никто особо на эти проблемы не смотрит, потому что техника это бытовая. Какие-то изделия у них удачные, какие-то – не очень, какие-то – просто нерабочие. Номенклатура у подобных фирм достаточно широкая, они активно себя на этом рынке ищут. Изначально они позиционировали себя на т. н. «низкий средний класс», отлично в этой нише закрепились и резвятся в ней как рыба в воде – как это было до санкций, так оно и сейчас.
По сути, санкции не изменили ровным счётом ничего, кроме скатывания вниз с точки зрения качества изделий. Качественные вещи стали гораздо менее доступны. Они, вообще-то, были труднодоступны всегда. Например, хороший качественный дальномер. Его приобрести как модуль, чтобы встроить в свой прицел, не говоря уж о модулях там «Вектроникса», немцев, ещё до санкций было сложнее, чем тепловизионный сенсор. Если на сенсор можно было хоть как-то получить лицензию, то на эти вещи лицензии получались годами. Поэтому сейчас люди не морочатся и ставят в свои приборы какой-нибудь голимый Китай, у которого на 300 метров луч размером с лося, при любом тумане всё это тухнет, ну и так далее. В общем, китайцы, конечно, сейчас главный поставщик этих дальномеров. Что касается нас, то санкции дали нам под зад сильно. С другой стороны, если бы их не было, их надо было выдумать. За эти годы мы все ключевые позиции разработали и сделали у себя. И сделали на уровне высших мировых стандартов. Вплоть до тепловизионных сенсоров – мы их делаем сейчас сами. В ряде аспектов – даже круче, чем американские. Все 100% ключевых технологий принадлежат компании, и мне совершенно наплевать на все санкции, какие только могут быть. Для тамошнего рынка я приборы выпускаю там, для здешнего – здесь, никаких пересечений границ нет. Мы живём вполне себе спокойно и стабильно, ни от кого не зависим. Дали нам экспортную лицензию, не дали нам лицензию – вот уже года два мы про это не вспоминаем. И сказать, что рынок не развивается, невозможно.
М. К.: Вообще, это самый развивающийся рынок в области околоохотничьих технологий.
С. М.: Сейчас развиваются и другие технологии, мы активно в этом участвуем. В частности, тот же самый SWIR…
М. К.: О котором вы семь лет назад только начинали говорить…
С. М.: Да. Тогда матрица стоила сто тысяч евро, прицел сразу получался под двести, продавали их, может быть, один или два в год. Сейчас же по технологии SWIR мы делаем и «гляделки», и специализированные приборы, и морскую технику. В этом году, скорее всего, к Новому году, сделаем свой серийный и тоже не будем зависеть ни от каких лицензий в этой области. SWIR имеет довольно большое преимущество перед тепловизором как таковым, это крайне прогрессивная технология, и мы их собираемся комплексировать: в одном приборе будем совмещать и тепловизор, и SWIR. Пока работаем над этим: здесь чисто инженерные проблемы, логистические второстепенны. Это будет совершенно новый рынок. Когда мы начнём делать SWIR серийно, откроются новые горизонты.
М. К.: А когда вы начнёте выпускать приборы на базе SWIR?
С. М.: На рынке в нашем исполнении SWIR уже присутствует, но не на гражданском, скажем так. На гражданском же рынке цены должны быть, ну, хотя бы ниже сорока тысяч долларов. Тогда появятся покупатели. Их будет немного, под тысячу, но они будут. А это уже рынок. Всякий высокий руководитель этим прибором обзаведётся. А там и коммерсанты при нём, и его замы, и пойдёт потихонечку в массы. У нас сейчас бизнес-модель как у айфонов. Вот, смотрим на айфон. Ну что в нём нового-то? Что-там добавлено, что-то легче, что-то круче, при этом он ещё и звонит… Человеку можно охотиться сто лет с тем тепловизором, который у него уже есть, но ни хрена! Они их куда-то девают, а вот на этот новый записываются в очередь. Вот вроде тебе и не нужен 12-й айфон, тебе и с 10-м хорошо, но как же это так? Ты что, лох педальный? Как ты, человек, работающий в хай-теке, со старым айфоном бродишь?
М. К.: Остановимся на SWIR. Насколько я понимаю, SWIR – это когда ты видишь ночью как днём, безо всяких световых или тепловых аберраций?
С. М.: Грубовато, но, в общем, да.
М. К.: То есть это как сверхчувствительная матрица на фотоаппарате? Как на Nikon D500, который якобы может сфотографировать чёрную кошку в тёмной комнате?
С. М.: В тёмной комнате он ничего не снимет и не увидит, потому что там нет внешних источников света. Со SWIR такая же история – ночное небо светит. Ты получаешь природную подсветку. В подвале ты ничего не увидишь, сразу говорю. И, в принципе, о нём бы не стоило бы говорить как о некоем отдельном классе, если бы не одно но. Так бы был, ну, продвинутый цифровой прицел ночного видения. Ну и что? Самая его фишка – это диапазон. А диапазон от тысячи до двух с половиной тысяч нанометров отличается тем, что в нём окно прозрачности атмосферы относительно поглощения водяным паром этой длины волны. Поэтому, если в туман, например, тепловизор уменьшает свою видимость до пяти раз, в зависимости от плотности, то для SWIR все эти облака и туманы не существуют – их нет. Потому их во всём мире и используют прежде всего для военной авиации и в море. Для него нет тумана, понимаете, в чём штука. И это свойство выводит SWIR в отдельный класс по сенсорике вообще. Есть ещё аспекты этого диапазона: любой камуфляж перестаёт быть камуфляжем. Но это не для охотников нужное качество.
М. К.: Но при этом у тепловизора есть такое очень важное для охотника качество, как возможность чётко отличать живое от неживого.
С. М.: Тут всё зависит от классности тепловизора, а точнее – от его температурного разрешения. Вот мы недавно перечисляли уважаемые фирмы – так вот, там светиться будет всё. Кабана от камня придётся отличать по форме.
М. К.: Я с этим, кстати, сталкивался. Например, весной на побережье Охотского моря огромное количество неравномерно нагретых предметов. Здесь снежные поля, здесь нагретые камни, здесь мелкая вода в лужах, здесь поднявшиеся над снегом ветки стланика. Ничего не поймёшь в этом калейдоскопе. Глазами, в нормальный бинокль, видишь гораздо лучше.
С. М.: И тут всё упирается в сенсорику. Она должна быть качественной. В принципе, разрешающая способность упирается в тот уровень шума, на котором ты различаешь разницу в температурах. У одной из нами названных фирм эта чувствительность около 50 милликельвинов, скажем. И вблизи у них эта чувствительность действительно есть, так что ты видишь швы на охотничьей одежде – они это часто любят показывать; но как только дальность становится метров сто, у тебя на экране просто тепловое пятно. А у хорошего сенсора такое свойство – оно и «на далеко» работает. А посему вы можете делать в нём режимы обнаружения: допустим, объекты с температурой 36,6 вы будете видеть ярко и в цвете, а объекты, скажем, с температурой 32 или 48 – как фон. То есть останутся какие-то контуры, но глаз резать своим свечением они не будут. Не будете вскрикивать: «О, там кто-то живой сидит!» На хреновой элементной базе такого добиться не удастся.
М. К.: А хреновая элементная база – это матрица или ПО?
С. М.: И то и другое имеет равное значение. Можно с хорошей матрицей и плохим ПО получить плохой продукт, а можно за счёт хорошего ПО вытянуть плохую матрицу где-то до среднеупотребимого продукта, чем сильно увлекаются обсуждавшиеся нами фирмы. А можно поставить и софт продвинутый, и матрицу хорошую, чем увлекаемся, собственно, мы. Но это дорого – хочешь не хочешь, ценники у нас немного разные. Понимаете, нельзя из палок и синей изоленты сделать нормальный автомобиль. «Жигули» – можно. Тут технологии требуются. Это бизнес в принципе дорогой, измерительная аппаратура, без которого он невозможен, стоит миллионы. У подавляющего большинства фирм её вообще нет, а на коленке всё это делать можно, но очень плохо. Как программист может делать эффективные алгоритмы обработки, если у него нет измерительного оборудования? Самый дешёвый «наборчик» стоит двести тысяч евро – и это самый дешёвый. А нужно делать дифференциальные чёрные тела, температурную чувствительность отрабатывать – ну вот как? Многие на это вообще не идут. Лепят китайские модули на белорусский корпус, дальше все их кроют матом, но им плевать, всё равно клиент находится.
М. К.: А давайте поговорим про китайцев? В прошлом интервью мы про них не говорили. А нынешние китайцы очень сильно отличаются от тех, которые были десять лет назад. Со своими высокоточными винтовками они даже соревнования выигрывают.
С. М.: Главное отличие того времени от нынешнего – появление на этом рынке Китая. Это самое знаковое событие, которое произошло за последние семь лет. Сразу пришёл конец всем игрокам средней и низкой ценовой зоны. Потому что ширпотреб китайцы умеют делать очень хорошо. Со всеми своими недостатками, но это уже и не наши фирмы бюджетного уровня. Последние сейчас скрипят, трещат и плачутся, пытаются делать с китайцами совместные проекты – то есть через себя, со своим брендом, продавать китайскую продукцию. Определённая часть апологетов, как всегда, кроет наших на чём свет стоит: а где же русская смекалка, сдались узкоглазым и т. д. Я оцениваю это всё с технической точки зрения: а вот чем мне лично китайцы могут грозить? Ну так вот, ничем. Конечно, техника качественная у них есть – я имею в виду не приборы, которые они продают, а термомодули, у них там порядка восьми фирм их начали делать. Государство вливает в эту область миллиарды, фирмочка, которая пять лет назад имела персонал двенадцать человек, сейчас насчитывает порядка сорока тысяч сотрудников, они получили субсидий миллиардов на пятнадцать долларов. Даже Uliss начал чесать голову. Я говорил с главным инженером Uliss, и он отвечает: мы смотрим динамику их развития – если они и дальше станут так развиваться, то в области сенсоров нам лет через пять – семь станет туговато. Поэтому Uliss интенсифицировали все новые разработки, чтобы держать вот эту дистанцию в десять лет, которая сейчас существует. Есть ещё пара фирм, выпускающих сенсоры, которые пока канают под корейцев. Когда у нас говорят «I3, I3», то это никакие не корейцы обычно. Это Китай. Потому что сенсор I3 с чувствительностью в 20 мК стоит семь тысяч долларов – и это только сенсор, пластиночка, без термомодуля. Да, он очень хорош, мы их даже используем в своей технике. У него чувствительность скверного охлаждаемого тепловизора. Но этот ценник – он без растаможки, без лицензий. И когда наши фирмы начинают бить себя в грудь и говорить, что они I3 ставят, я предлагаю им морочить мозги кому-нибудь другому. Всё качественное в Китае стоит столько же, сколько во всём остальном мире. С железяками тоже так. Я думал, вот мы начнём сейчас их в Китае делать. В Германии и Австрии дороговато, в братской стране делать ничего не умеют – сейчас с очередным браком боремся. Братья-славяне, одно слово. Приходим в Китай – вот чертежи, вот допуски… А нам – немецкие цены. А можно чуть ниже? Можно! Но не к нам, а за углом. Там уже точность другая, другой уровень работ. Можно и в десять раз дешевле – но это уже как у нас получится.
А ещё надо понимать вот что. На всё качественное в Китае лицензию получить труднее, чем в Америке, в Госдепе. Всё, что касается реально качественной электроники, находится там под большим и большим контролем. Лицензирование у них поставлено на недосягаемый уровень.
М. К.: Вот, предположим, я небогатый человек. Но хочу охотиться ночью. Я знаю, что тепловизоры имеют преимущества перед ночным прицелом, но не уверен, что хороший ночной прицел не имеет преимущества перед плохим тепловизором. Так ли это?
С. М.: Вопрос заключается в следующем. Если ты хочешь охотиться на трофейного зверя, разглядывая клыки и гениталии, то тебе дешёвый ночник вообще не поможет. А самый дорогой ночник поможет… (задумывается)… не всегда. Но если у тебя задача добыть хоть какого зверя, а свинью от подсвинка ты как-нибудь отличишь, по размерам ли, по повадкам (охотник это всё должен знать, в Германии специально экзамены на эту тему устраивают, и у нас надо бы) – на этих пятидесяти метрах ты отличишь. А как только дело доходит до более сложных материй, про любой ночник любой степени навороченности можно забыть. Как только включается ИК-подсветка – крупный зверь сваливает: он что-то там видит. А не включишь подсветку – не увидишь ничего. Потому что ночи бывают пасмурные, туманчик, снежок идущий. Но если подсветку включил, у тебя снег назад отражает, и всё. Листья колеблются, травка отражает – идёт дополнительная засветка.
Почему такое бурное развитие именно тепловизоров в охотничьей области? Преимущества настолько мощные, что отрицать их, конечно, можно – но бессмысленно. Дискутировать на эту тему – это обсуждать хвост скоростного поезда, который уже пролетел мимо перрона.
Беседовал Михаил Кречмар
