Рев оленей в Аргентине

Как и во всех странах с развитой охотничьей индустрией, в Аргентине ведется серьезная работа по выращиванию достойных трофеев. Говорить на эту тему хозяева коммерческих охотничьих хозяйств не очень любят, но шанс добыть выдающийся экземпляр с рогами, далеко уходящими за «гроссмейстерскую» отметку в 400 пунктов SCI, «фэйр чейс» — на честной спортивной охоте, конечно существует.
Примерно такой же, как шанс выиграть в лотерею дорогой автомобиль.

Такие экземпляры повсеместно — и в Венгрии, и в Болгарии, и в Новой Зеландии, и в Аргентине проживают в отдельных вольерах, где гарантированно нет ни хищников, ни браконьеров, кушают минеральные кормовые добавки, растят рога и ждут своего техасского (или, наоборот, баварского) спонсора. Денег за них, понятное дело, просят немерено. И если уж плательщик находится, то без своих «суперрогов» он домой не уедет, даже если до того никогда карабин в руках не держал.

А вот задача добыть оленя с рогами 10-12 кг — вполне реалистична, правда, при условии, что или такой олень является главным объектом вашего охотничьего тура, или вам крупно повезет.

Забегая вперед скажу, что я под это условие не попал: в моем списке значился еще десяток желаемых трофеев, поэтому на рев я отвел себе только три дня и ничего выдающегося за эти три дня так и не нашел. Но удовольствие получил огромное. В каждый из этих дней я скрадывал, подходя на дистанцию уверенного карабинного выстрела, по 6-7 быков.

Ни один из них изначально не стоял на открытом, так, чтобы заранее можно было как следует рассмотреть рога.

Вот вступили в кустах в бой два оленя. В прогале мелькают рога. Вроде толстые. Подходим — петляя, кружа, сначала обходя по широкой дуге оказавшегося на пути совсем молодого самца, а затем подстраиваясь под «правильный» ветер. Наконец, есть контакт! Рога действительно очень мощные, только до невозможности короткие, как будто обрезанные посередине. Так же аккуратно, не нарушая бойцовской идиллии, отходим обратно.

О, а что это вон там? Ничего себе! Кончики рогов торчат аж над вершинкой куста. Супер! Подходим. Рога по длине и в самом деле монструозные. А вот по толщине — в лучшем случае с большой палец.

У егеря с английским, примерно как у меня с испанским — т. е. никак. Тем не менее я вполне его понимаю — урод, портит породу, надо будет его отстрелять.

— Фри! — радостно говорю я. — Презент ту рашен хантер?!

— Но, сеньор! — егерь энергично трясет головой и разражается длинной тирадой, из которой очевидно следует, что, если бы он был хозяин, то, безусловно, подарил бы мне все стадо. Но поскольку хозяин — не он...

Мысль, однако, западает мне в душу, и за ужином я ее озвучиваю руководящей гасиендой очаровательной матери трех близняшек Ирене Вигенер и старшему егерю, которого все сразу запоминают по имени, поскольку зовут его в точности, как испанского короля — Хуан Карлос. Нет, не то что я оленя на бедность в подарок выпрашиваю, но почему бы не внести свой посильный вклад в селекцию. После продолжительного диалога, из которого я уже ничего не улавливаю, Ирене сообщает мне, что все необходимые указания будут даны. На следующее утро мой егерь вдруг вычленяет из стоящего над лесом стона какой-то звук и жестами показывает, что подходить будем туда. Не проходит и десяти минут, как он удовлетворенно плюхает передо мной треногу. Впереди, метрах в 50-60 за кустом, стоит совсем молодой шильник. Ладно, как гласит известная аргентинская поговорка, дареному оленю на рога не смотрят.

Как там было: «Вы хочете песен? — Их есть у меня!»

Жму на спусковой крючок с мыслью, что полдня я сейчас точно убью: пока ошкурим, пока загрузим, пока отвезем...

К счастью, все оказывается не так. Егерь (мне его, конечно, представили, но как-то невнятно, поэтому, чтобы не ошибиться, я зову его просто «амиго») тычет пальцем в шила, вопросительно глядя на меня — дескать, правильно понимаю, что они тебе на фиг не нужны, получает утвердительный кивок, легонько пинает ногой олений труп и машет — пошли, мол, отсюда. Решение не тратить время на вывоз представляется мне вполне благородным, но не потрошить?... Даже в относительно прохладную погоду это чревато. Впрочем, «амиго» виднее. Вечером интересуюсь у Ирене, привез ли он оленя.

— Он тебе нужен? — беспокоится она.

— Не мне — тебе.

— А мне зачем? — удивляется Ирене.

— Мясо, — в свою очередь удивляюсь я.

— Какое мясо?

Я начинаю понимать, что мясо — это говядина, которой в хозяйстве, слава богу, хватает. А олень...

— Ты хочешь мясо оленя? — на всякий случай интересуется Ирене.

Честно отвечаю, что меня организация питания вполне устраивает и вносить коррективы в работу кухни я не намерен.

— Тогда все в порядке, — машет рукой Ирене.

На самом деле, кормежка в «Лос-Моллес» оставила недетские впечатления. При каждом приеме пищи преследовали две мысли. Перед обедом: человек не может все это съесть. После обеда: человек не может после этого выжить. Стейки толщиной в руку, ребра, метры колбасок «чоризо». И к этому — немилосердные количества аргентинского красного. Но ничего, выжили — и я, и многочисленные мои друзья, побывавшие в «Лос-Моллес» по моим следам.

Однако вернемся к охоте на реву. Понятно, что при такой плотности егеря никакой вабой не пользуются, и поговорить про подманивание оленя даже с продвинутым Хуаном Карлосом не удалось. Мы просто продолжали подходы. Осознать, почему я не стреляю и собираюсь ли вообще это делать, мой «амиго», очевидно не смог, поэтому подводил меня к очередному быку и вопросительно смотрел — мол, ставить сошку или уходим? К середине третьего дня я понял, что все, конечно, здорово, но с такими темпами я рискую пролететь мимо остальных трофеев — четырехрогого барана, антилопы гарна, водяного буйвола, а главное, пумы. Тут как раз подвернулся вполне приличный олешек — не слишком большой (килограммов девять, не больше), но с абсолютно симметричными рожками на 12 отростков. И я решил, что лучшее — враг хорошего.

Скажу честно: приезжавшим в «Лос-Моллес» моим друзьям — Леониду Палько, Игорю Гайдукову — с оленями повезло куда больше, чему свидетельством их трофейные фотографии.





Я же на следующий день после оленя добыл пуму. Ирене встретила меня радостным воплем: «На ужин будет пума!»

— А что, говядина кончилась? — ехидно поинтересовался я.

— Ты думаешь, если кормить редактора русского охотничьего журнала кошатиной, то это — лучший промоушн?

И был незамедлительно изгнан с кухни с предложением прийти вечером и цитатой из анекдота, который она точно никогда не слышала, — насчет того, что «вы просто не умеете их готовить». Пума и в самом деле оказалась вкусной, но это, как говорится, была уже совсем другая история.