Хочу поделиться с читателями журнала своим опытом фотосъемки бурых медведей на побережье Охотского моря весной, пока еще не сошел снег, а также во время, предшествующее массовой вегетации растительности и появлению в реках первой горбуши. " /> Весенняя фотосъемка медведей - №5 (32) 2015. Русский Охотничий Журнал
Журнал

Весенняя фотосъемка медведей

Хочу поделиться с читателями журнала своим опытом фотосъемки бурых медведей на побережье Охотского моря весной, пока еще не сошел снег, а также во время, предшествующее массовой вегетации растительности и появлению в реках первой горбуши.

Весенняя фотосъемка медведей

Этот период охватывает май и большую часть июня и характерен для бурого медведя большим недостатком пищевых ресурсов. Несмотря на то что в норме покинувшие свои берлоги медведи обычно обладают еще значительными запасами подкожного жира, его хватает ненадолго, и звери часто вынуждены совершать значительные перекочевки в поисках корма. При этом особенно привлекательным для медведей является морское побережье, особенно там, где имеются пространства открытой воды и есть шансы во время отлива поживиться какими-либо дарами моря. В некоторых случаях медведям везет – они натыкаются на выброшенные прибоем туши морских млекопитающих (тюленей, сивучей, а изредка даже и китов), но чаще косолапые довольствуются всякой мелочью вроде рыбы и разных беспозвоночных, которых они отыскивают среди куч ламинарии, в просторечии называемой морской капустой. Но иногда на морском побережье совершенно неожиданно возникают ситуации, особенно благоприятные для голодных медведей.

Свидетелем одной из них мне посчастливилось стать в бухте Пестрая Дресва залива Шелихова весной 2007 года. Тогда во время сильного нагонного шторма в сочетании с очень высоким приливом огромные массы идущей на нерест селедки по очень незначительному ручью смогли зайти в практически изолированную от моря небольшую лагуну. Во время отлива рыбы не смогли вернуться в море. В результате все они обсохли и остались на поверхности примерзшего ко дну лагуны льда. Было их очень много – вероятно, многие десятки, если не сотни тонн. Почти сразу это обилие дарового корма было обнаружено птицами (чайками, воронами и белоплечими орланами), гомон которых быстро привлек медведей, а их в ближайших окрестностях лагуны за неделю скопилось более трех десятков. Еще до подхода основной массы зверей я сразу приступил к фотосъемке, для которой использовал камеру Nikon D200 с объективом 80-400 миллиметров с импровизированным моноподом. Чаще всего я подкарауливал зверей под прикрытием галечниковой косы, отделяющей лагуну от морского залива, в местах, где протоптанные медведями в снежниках тропы подходили к покрытому слоем селедки льду лагуны. Скрадков или других каких-либо специальных укрытий я не использовал: все равно их бы в ближайшую ночь уничтожили бродившие вокруг медведи. Они даже изорвали в клочья оставленный после первого дня засидки кусок войлока. Но чаще всего звери не замечали притаившегося среди зарослей вейника человека и проявляли беспокойство только когда я приподнимался над зарослями сухой травы и устанавливал монопод, чтобы сделать снимок. В такой ситуации при благоприятном раскладе расстояние между мной и медведем составляло 30-50 метров. Осознав, что рядом находится человек, медведи вели себя по-разному. Чаще всего они прекращали есть рыбу и медленно отходили к ближайшему распадку, в котором и исчезали. Но некоторые, обычно более крупные звери, обнаружив человека, медленно и решительно шли на сближение, и тогда выстрелы из самозарядного карабина, направленные вверх или даже в галечник под ноги зверю, отнюдь не обращали медведя в паническое бегство. В таких случаях медведь с видимой неохотой останавливался и некоторое время медленно шел в сторону, не удаляясь и не приближаясь, после чего, не теряя достоинства, направлялся по своим делам. По мере того как количество медведей в окрестностях лагуны увеличивалось, они становились все более смелыми, если не сказать наглыми, и поэтому от подкарауливания у троп я перешел на применение съемки с подхода под прикрытием вышеупомянутой косы. При этом иногда удавалось получать интересные кадры, но обычно с более значительного расстояния, так как основные скопления дохлой селедки и, соответственно, жирующие звери находились близ противоположного берега лагуны около крутого склона горы.

В ситуациях, когда поблизости отсутствовали подобные места с изобилием корма, я предпочитал снимать медведей из переносного скрадка, установленного около береговой кромки с таким расчетом, чтобы рядом находился участок мелководья или литорали, удобный для кормежки и отдыха мигрирующих водоплавающих птиц и куликов. Из такого скрадка я имел возможность спокойно заниматься фотографированием пернатых, а при появлении идущего вдоль кромки берега медведя (или медведей) – сделать целую серию снимков. Этот способ требует незаурядного терпения, но оно с лихвой вознаграждается сделанными фотографиями. Съемка из скрадка имеет то преимущество, что зверь, как правило, не подозревает о присутствии человека и поэтому ведет себя раскованно, отыскивает беспозвоночных под камнями, заходит на мелководье, а иногда и лазает по береговым обрывам. Сама съемка, производимая из скрадка, неизмеримо более комфортна. Есть возможность положить тяжелый телеобъектив на специальные обмотанные мягкой тканью деревянные поперечины, предусмотренные конструкцией каркаса скрадка. Это значительно эффективнее использования штатива, так как гораздо мобильнее. Кроме всего прочего, наблюдения, сделанные из укрытия, бывают очень интересными, не говоря уж об удачных фотоснимках.

Должен сказать, что во всех случаях весной я фотографировал медведей в одиночку – так значительно легче подойти к зверю на более близкое расстояние, да и в случае обнаружения зверем человека-одиночки медведи ведут себя гораздо менее агрессивно.

Вообще, съемка медведей весной, несмотря на известные трудности, имеет свои преимущества. Медведи в это время находятся в самой кондиционной форме, мех у них лоснится, и не бывает столь характерных для периода нереста лососевых рыб ободранных, линяющих и покалеченных во время гона зверей. Весной обычно много света, чему способствует его отражение от снега, льда и больших пространств открытой воды. Весной полностью отсутствует гнус, сильно нервирующий фотографов летом. И, наконец, вся весенняя обстановка, всеобщее обновление природы очень помогает всяким творческим начинаниям.

  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
  • Увеличить
Текст и фото: Арсений Кречмар 

Вернуться к списку


Оставить комментарий

Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений

Подписка

Подписку можно оформить с любого месяца в течение года.

Оформить подписку

 
№12 (51) 2016 №6 (69) 2018 №3 (90) 2020 №9 (24) Сентябрь №8 (131) 2023 №11, Ноябрь. 2012