За маралом в Бурятию
Поэтому, когда раздался звонок моего приятеля и постоянного спутника в трофейных походах Сергея по поводу охоты на марала, я сразу согласился. На дворе было начало сентября, начинался маралий гон, что предвещало хорошую трофейную охоту, которая должна была состояться в отрогах Баргузинского хребта в Бурятии.
Байкал
На сборы ушло три дня, и вот мы (я, Сергей и еще один наш друг Дмитрий) уже в Улан-Удэ. Нас встретили руководитель хозяйства Цэрэн и его брат, и после прохождения всех формальностей и экскурсии по городу мы направились в загородный комплекс отдыха, чтобы испробовать национальную кухню.
Как русские встречают гостей хлебом и солью, так буряты – молоком и молочными продуктами. Называется это «сагаалха». У бурят есть древний обычай: на стол гостю прежде всего ставят что-нибудь молочное, будь то сметана или просто молоко. Чай пьют не иначе, как с молоком. Недаром говорят: «Чай с молоком – для друга»!
Наши приключения начались сразу после великолепного обеда. Как только внедорожник начал набирать скорость, отъезжая от ресторанного комплекса, неожиданно лопнули болты переднего правого колеса. И оно, набирая скорость, со страшной силой и свистом полетело в сторону придорожного забора. А возле него мирно сидели и беседовали ничего не подозревавшие местные бомжи. Как они успели отскочить в сторону – никто не знает, но отделались только испугом и синяками. Да еще контрибуцией за возможные телесные повреждения, выделенной экипажем машины, которую они тут же и побежали использовать в ближайший магазин. Мы же стали добираться до ближайшей техстанции, благо она оказалась недалеко.
Отремонтировавшись и уповая на удачу, мы вновь продолжили путь. Маршрут наш лежал вдоль берега озера Байкал. Стояла осень, было довольно тепло и солнечно, и мы решили искупаться. Наши местные друзья не поддержали эту инициативу, и мы втроем, скинув одежду, окунулись в мягкую воду Байкала. Купание, конечно, было не экстремальным, но холодная вода прибавила ясности уму и бодрости телу, а нам – гордости, что мы искупались в Байкале.
Продолжив дорогу, по рекомендации организаторов мы несколько раз останавливались около местных святилищ, носящих название «буторхан». Это священные места, где люди, задабривая духов горы и леса, приносят им символическую жертву и часто повязывают ленточки или остатки тканей на деревья и кусты, куда приносят монеты и другие дары. Они верят, что тогда их желания обязательно исполнятся. Все, проезжающие мимо священных мест, угощают местных богов и алкоголем, а судя по дарам, местные духи – большие любители крепких напитков.
Так, двигаясь вдоль озера Байкал с его мягкой (с низким содержанием солей) водой, останавливаясь у святых мест и преодолевая лесные массивы, мы подъехали к переправе в поселке Усть-Баргузин. Здесь, перекусив и прикупив знаменитого вяленого байкальского омуля, мы загрузились на паром и благополучно переправились через реку Баргузин. И тут на горы упала ночь. За всеми дорожными событиями мы даже не заметили, как пролетел день. В поселок Курумкан, где и заночевали, прибыли поздней ночью.
Баргузин
Наутро, перегрузив вещи в другой транспорт, мы продолжили свой путь. Охота предстояла в отрогах Баргузинского хребта, и пройти здесь могла только вездеходная техника, и то только до предгорий.
Зимой и сухим летом эта дорога проходима, чего не скажешь про весну и осень, когда из-за дождей и тающего в горах снега уровень воды в реках поднимается, а переправы по бродам становятся опасными.
Наш караван состоял из машины КАМАЗ, кузов которой занимала «гетеэска». Двигались все время по старой грунтовой дороге, проложенной через перевалы строителями БАМа. Часть пути пришлось проделать по возведенным несколько лет назад деревянным мостам.
Некоторые из них прогнили, и проезд по ним был весьма рискованным предприятием. В конце концов мы достигли зимовья на берегу чистой и быстрой реки, где «гетеэска» смогла выехать на высокий обрывистый берег, и мы продолжили свой путь «налегке».
На следующее утро, учитывая, что технике придется вернуться, решили максимально подняться в горы с помощью КАМАЗа и поохотиться на марала. Подъем был нелегким. Машина натужно поднималась вверх через мелколесье, преодолевая ямы и перевалы. То и дело по пути попадались заваленные деревьями переезды, которые приходилось расчищать. Все это создавало лишний шум и мало способствовало охоте на зверя. Но наконец-то мы остановились.
Дальнейшее продвижение не имело смысла, так как мы почти достигли вершины невысокой горы. Стояло чистое и солнечное утро с легким морозцем. И все очень надеялись на хорошую охоту, тем более что местные охотники уверяли, что у маралов уже начался гон и они слышали их рев. Разделившись на три группы, мы двинулись в обход горы, поднимаясь вверх и обходя ее как бы по трем лучам.
Вверху частично лежал снег, но он никак не мешал пешему подъему. Мой проводник Цэрэн, приставив ко рту трубу и втягивая в себя воздух, сымитировал рев марала. Мы замерли и стали слушать, как вдруг прозвучал ответный зов. Казалось, что бык совсем рядом, настолько близко, громко и неожиданно прозвучал его рев. Мы моментально напряглись и приготовились, а через некоторое время Цэрэн вновь позвал быка. Послышался ответный рев, а потом звук приближающегося зверя. Марал двигался в нашу сторону. И тут мы допустили досадную ошибку. Вабильщик Цэрэн остался на месте, а меня попросил сдвинуться вперед на передовую позицию. Наверное, это было правильное, но запоздалое решение. Зверь был уже совсем близко, буквально в сотне шагов, и мое перемещение он услышал. Услышал – и сразу же бросился в сторону через чащу леса. Только треск веток сообщил нам о его бегстве. И все стихло. Зверь ушел.
Мы, не сговариваясь, бросились за зверем в надежде если не догнать, то хотя бы перехватить направление его ухода. Так мы промчались через хлопающие по лицу и телу ветки почти километр, пока не поняли, что этот наш порыв бесполезен, и, остановившись, стали вслушиваться в окружающий нас лес. Было понятно, что дальнейшее преследование бессмысленно. Огорченные, мы двинусь к месту сбора к машине. Не лучше оказались дела и у друзей.
Всю вторую половину дня мы переносили вещи в зимовье и провожали уходящую на основную базу технику. Впереди нас ждало увлекательное путешествие в мир маралов.
Надо сказать несколько слов о зимовье. Оно представляет собой специально построенную бревенчатую лесную избушку с прямой крышей и низким входом. Внутри – железная печка, полати и стол. Аскетичное убранство, ничего лишнего – в этом суть избушки промыслового охотника, в которой он проводит несколько месяцев таежной жизни.
Для успешного зова марала местные охотники-умельцы делают из бересты специальные трубы, так называемые «вабила», через которые, вытягивая воздух, они имитируют рев зверя. У маралов к началу сентября начинается гон, и самцы громогласно трубят по утрам и вечерам. Вызывая на бой соперников, они часто и подолгу ревут, ломая сучья и ударяя рогами по деревьям. В это время чуткий и осторожный олень теряет бдительность. В период гона самки и самцы маралов концентрируются на «пятачках» в предгорьях и на «улаканах» в горах, где их и ищут охотники.
Охота и на второй день не принесла успеха. Значительно потеплело, снег на склонах растаял, и интенсивный рев марала прекратился. Хотя все слышали рев оленей, но они был ленивы, и на призывы охотников не откликались.
Во второй половине дня мы совершили поход к вершине священной горы Барагхан, с которой открывался великолепный вид на реку и Баргузинский хребет, за которым лежал Байкал. А затем насладились великолепной рыбалкой в чистейшей речке, наловив хариуса и ленка к ужину. За ужином устроили совет и решили разделить участки поиска между тремя группами. Я с Цэрэном и еще одним егерем спущусь на двух резиновых лодках вниз по реке к расположенному в ущелье природному солонцу. Там мы остановимся в построенном рядом зимовье и будем охотиться. Группы Сергея и Дмитрия поохотятся здесь, в предгорьях, и спустятся к нам по охотничьим тропам через три дня.
К обеду следующего дня мы, загрузив в лодки свой охотничий скарб, отправились в трудный путь по порожистой реке Баргузин, рассчитывая через два дня достичь заимки.
Надувная лодка, лишенная мотора, страшно неустойчива на ходу. Ее мотает быстрое течение, она неровно идет под веслами, а прибавить ей скорости, необходимой для устойчивости, невозможно. Уже ближе к вечеру, пытаясь пристать к берегу, мы сломали первое весло. Пришлось остановиться и, занимаясь ремонтом весла, присмотреть место для стоянки.
Лагерь разбили в очень красивом месте: справа горы, слева предгорья и виден улакан. Солнце только собиралось покинуть небосклон и озаряло деревья закатным светом. Цэрэн, любуясь закатом, принял решение манить марала. Он взял берестяную трубу и, поднявшись метров на 200 к улакану, начал вабить.
И сразу же вблизи улакана раздался ответный рев. Рев сильный, с «хрипотцой». Похоже, бык был немолод. Откликнувшись, он сразу же начал спускаться с горы. Теперь мы решили не повторять своих ошибок. Я встал впереди и чуть сбоку от вабильщика в небольшом лиственном леске в самом предгорье. Цэрэн же продолжил вабить чуть позади. Олень спускался вниз, он постоянно останавливался и прислушивался, как будто чувствуя опасность. Медленно подступали сумерки. Мне казалось, что ожидание превращается в вечность. Цэрэн вабил, олень отвечал, но спускаться не спешил. Стемнело. Я включил ночную оптику – насадку на прицел, которую взял у Сергея в обмен на свой «Дедал». Темнота плотно окружила нас. Я уже не видел, где Цэрэн, и только внимательно смотрел на лесок, откуда должен был появиться марал. Расстояние было около 70 метров, и я слышал впереди звуки передвижения оленя. Мне казалось, что я уже вижу силуэт быка, но он стоял в кустах, и никакая ночная оптика не позволяла отчетливо различить его. Так продолжалось несколько минут. Потом олень развернулся и скрылся в темноте. Все, опять неудача, опять сомнения в правильности выбранной тактики. Может быть, надо было подняться в горы и встретить зверя на спуске с улакана? Но, так или иначе, охота была закончена, и мы, расстроенные, пошли в ночной лагерь.
Первая половина следующего дня сплава не принесла ничего нового, за исключением еще двух сломанных весел. Здесь, ниже по течению, сплав был значительно сложнее. Попадались серьезные перекаты с торчащими посреди стремнины валунами. Только успевай уворачиваться. И хотя лодки были с усиленным дном, высокими бортами, приподнятыми носом и кормой, сплав проходил нелегко. Время подходило к полудню, когда идущая впереди лодка с егерем вдруг начала вертеться и неожиданно перевернулась. Конечно, на нас были надеты спасжилеты, вещи и оружие мы упаковали в специальные прорезиненные мешки, но река стремительно подхватила все и всех и стала разносить в разные стороны. Мы бросились на спасение егеря и нашего тонущего имущества. Лодку удалось перехватить. Егерь выплыл. А вместе с лодкой мы вытащили на берег и вещи. Быстро разложили костер и начали просушку одежды и имущества. Хорошо, что было ветрено и светило солнце, и все довольно быстро стало высыхать. Я переоделся в легкий прорезиненный костюм и, усевшись у костра, стал сушить вымокший свитер егеря. Свитер высох, а прорезиненные брюки моего костюма так нагрелись, что оплавились у голени до того, что я чуть сам не загорелся. Вот что значит – давно не бывал у костра. Отвык.
Просушившись и приведя в порядок лодку, решили разбить лагерь и половить рыбу, а наутро выехать пораньше, чтобы к обеду завтрашнего дня быть у заимки. Вечер был теплый и тихий, и олени молчали, хотя Цэрэн и пытался вабить.
Утренний сплав прошел спокойно, хотя пару раз и приходилось преодолевать экстремальные пороги, но, видимо, у нас уже появился некоторый опыт, поэтому мы все закончилось без приключений. К обеду мы уже были на месте и, вытащив лодки на берег, занялись наведением порядка в заимке. Вечером нам предстоял поход к солонцу.
Солонец
Этот природный солонец, наверное, был здесь вечно – никто не мог сказать, когда он тут появился. Эта площадка, истоптанная копытами, всегда привлекала к себе животных. Кто только здесь не бывал: марал и косуля, кабарга и лось, даже хозяин тайги медведь заглядывал. Благодаря удаленности от человеческого жилья солонец был постоянной обителью животных Забайкалья.
Вечером в полном снаряжении мы всей командой отправились туда. Вблизи него, буквально метрах в 200, виднелась из земли старая заимка. Построенная, конечно, для засидки у солончака, она была сооружена каким-то охотником-промысловиком, наверное, еще в прошлом веке. Сделанная капитально, из цельных бревен, срубленных в лапу, она, как старинный дом, вросла в землю.
Чуть в стороне от солончака протекал приток Баргузина, неглубокий, но полный хариуса и ленка. Егерь спустился ловить рыбу, а мы с Цэрэном расположились на правом берегу солончака. Укрывшись плащами у корней высокой ели, мы замерли в ожидании.
Начинало смеркаться, стал накрапывать дождь. И тут с противоположной стороны из леса вышел марал. Он подошел совершенно бесшумно и только перед выходом из леса слегка зашуршал ветками. Я медленно поднял карабин, но Цэрэн, опустив бинокль, прошептал мне на ухо, что это молодой бык-трехлетка. Местные охотники таких называют «кольцевыми». Да я уже и сам это видел. Олень подошел к площадке и начал было лизать соль, как вдруг поднял голову, насторожился и убежал прочь.
Минут через тридцать справа в лесу послышался треск ломаемых сучьев, но он стих, и до самой ночи уже никто не появлялся. Цэрэн сказал, что это, наверное, местный «старожил», лось, который постоянно держится у солончака. Многие местные охотники пытались его подкараулить, но так и не сумели.
Наутро нас ждала охота в горах, а вечером – опять на солончаке.
Утренние горы встретили теплом, таким, что даже по-весеннему расцвел багульник. Погода была совсем не маралья. Цэрэн достал трубу и начал вабить, но горы молчали, а на ближайшем улукане не было видно ни маралов, ни маралух. За три часа, спускаясь и поднимаясь, мы исходили все укромные уголки гор, но везде нас встречала тишина. Что было делать? Для рева маралов нужен был легкий морозец, а тут такая теплынь.
К обеду мы спустились в лагерь, пообедав, вдоволь порыбачили, а вечером вновь вышли на солончак. На этот раз было решено посидеть в засаде подольше, благо погода это позволяла. Егерь расположился в старом зимовье, а мы пошли на свое старое место. Уже на подходе спугнули двух оленух, которые, учуяв нас, убежали в соседний лес. Что ж, начало положено. Будем ждать.
Но прошел час, другой, а вокруг – тишина. Кто-то пошумел слева от солончака, но так и не появился. От ожидания и безделья начинали слипаться веки. Около часа ночи Цэрэн склонился к моему уху и прошептал, что пойдет в старую заимку, где егерь приготовил чай, но я ответил, что останусь ждать зверя.
Прошло минут 40 томительного ожидания, как вдруг с правой стороны на краю леса послышалось потрескивание. Я насторожился и, внимательно всмотревшись в окраину леса, заметил какое-то животное, идущее к солончаку. Было отчетливо слышно, как какой-то крупный зверь переступал копытами и двигался к центру солончака параллельно засидке. Вот зверь почти поравнялся со мной. Я поднял карабин, включил переходник ночного прицела и… Передо мной стоял лось с великолепнейшей короной на голове! Я медленно навел прицел на лопатку и нажал на спусковой курок.
Грохот выстрела, лось дернулся, и на меня обрушилась полная темнота. Я ничего не мог понять: смотрю в прицел, но ничего не вижу. Наконец сообразил, что с прицела соскочила насадка и упала в траву. Держа правой рукой карабин, я начал судорожно шарить по траве левой рукой. Нашел, приладил к прицелу, с нетерпением стал осматривать солончак и только тут облегченно вздохнул – лось лежал на площадке прямо передо мной.
Включив налобный фонарь и держа карабин наизготовку, я стал подходить к сохатому. Тут же услышал позади себя треск, как будто ломился еще один зверь. Это прибежали Цэрэн с егерем. Вместе мы подошли к лосю. Лесной гигант лежал неподвижно, сраженный одной пулей, с первого выстрела. Организаторы ошалело смотрели то на лося, то на меня, не сразу поняв, что произошло, а осознав случившееся, засыпали меня вопросами. Оказалось, что это был тот самый лось, о котором вчера говорил Цэрэн, лось – старожил этих мест, которого столько раз пытались добыть местные охотники-промысловики, но им это не удавалось. Достался он мне!
На следующий день к обеду в лагерь пришли и наши товарищи. Уставшие, но довольные. Сергей со своим егерем Валерой уже на третий день добыл прекрасный трофей марала. Дмитрий видел марала, стрелял, но добыть не сумел.
Еще два дня мы провели в горах и на солончаке, но было тепло, и звери молчали. И мы с удовольствием ловили хариуса и ленка в Баргузине. А затем, загрузившись в подошедшую «гетеэску», стали спускаться с гор, спеша к самолету.
Сибирская горная тайга, ее чистые рыбные реки и леса, богатые зверем, надолго остаются в памяти посетивших ее охотников. Наша команда не стала исключением. Спустя некоторое время после возвращения в Москву мы серьезно задумались о том, чтобы повторить поездку в Бурятию.
Охота состоялась! И все это благодаря Цэрэну и его команде. Спасибо вам – и до следующей встречи в солнечной Бурятии.
P.S. Весной 2015 на весенней охотничьей международной выставке трофею забайкальского лося было присуждено 1-е место с общим количеством баллов 737 единиц по системе SCI с внесением в книгу рекордов «Российские охотничьи трофеи».
А в апреле 2015 года Правительство Республики Алтай запретило любительскую и спортивную охоту на лося и кабаргу. Постановление принято с целью охраны и воспроизводства этих животных в регионе, а охота запрещена до 31 декабря 2016 года.
a:2:{s:4:"TEXT";s:70:"
