В живых должен остаться только один
В «Русском охотничьем журнале» № 11-2022 мы публиковали статью Андрея Угарова «Единственное ружьё», в которой несколько известных американских охотников рассказывали о том, какой дробовик они оставили бы у себя в качестве единственного. Итак, я попросил несколько знакомых охотников представить себе, что перед ними встал такой выбор. Какое единственное гладкоствольное оружие они бы оставили себе?
Дмитрий Вачугов, охотник. Для меня важно ружьё ИЖ-26 – штучное ружьё моего отца, оно сейчас моё. Дело не в том, что оно хорошее (штучное, прекрасно сделанное, с прекрасным боем, особенно «пятёркой» и «единицей»), и не в том, что я люблю горизонталки и только их считаю настоящими дробовиками. А дело в том, что отца. С ним я не могу расстаться. А так добыть зверя можно как угодно, хоть из одностволки или петлёй.
Игорь Александров, охотник. У меня три дробовика, но я предпочитаю ИЖ-26. Если бы был выбор, какое оставить, оставил бы его. Нетяжёлое и безотказное. Пятизарядка – это не моё. Оно и длинное, и патрон в стволе сложно поменять, если что, а на охоте это важно. Например, идёшь поздно осенью на утку – а тут бобр. Или ещё что, на что у тебя лицензия есть, покрупнее. С пятизарядкой ты его, скорее всего, упустишь, а здесь – переложил патрон в ствол и всё.
Алексей Попов, ведущий раздела «Охота», «Русский охотничий журнал». Если оставлять одно, то только 12-й калибр – доступность патронов. Только со сменными д/с либо с тугими фиксами – универсальность, ширина с фиксами решается патроном. О стенде сейчас речь не идёт, поэтому лёгкое – 3 кг или чуть более. Стволы 71, поскольку п/а у меня нет, вернее, есть «Браунинг A5» 1913 года, который я, видимо, переписал бы тогда на кого-то из родственников, чтобы семейная реликвия «из семьи не ушла», то двудулка. Из того, что в наличии, получается ИЖ-58М последней модификации. Дык оно у меня и так основное рабочее. Я с него только на зверя не охотился, а так – от гаршнепа до гуся и глухаря, плюс бобры, енотовидные собаки, лисы, зайцы... А если абстрагироваться от меня лично и моего сейфа, то одно ружьё – это п/а в пластике со стволом 710 мм, 12-й калибр, патронник 76, сменные д/с. Вес ~3 кг. Это на все случаи жизни – от зверя до тарелочек. И как первое ружьё тоже лучший выбор. И ложу подогнать под стрелка с наименьшими затратами, и стрелять научиться на стенде, и для любой охоты.
Анатолий Можаров, главный редактор «Вестника Клуба горных охотников». Мне даже не нужно фантазировать на тему, какое ружьё из своего арсенала я оставил бы себе: у меня есть только карабин Antonio Zoli 1900R калибра .30-06 Spring и тульская двуствольная курковка-горизонталка БМ 16-го калибра. Что касается гладкого ствола, то какое-то время в далёкой уже юности я пользовался бескурковым одноствольным «Байкалом» 12-го калибра. Много позже – уже в 2000-х – вертикалкой ИЖ-27. Что касается «Байкала», то в те времена было вообще сложно купить подходящее оружие и приходилось брать то, что было в магазине. Расставание с этой «кочергой» не оставило сентиментальных воспоминаний. ИЖ-27 был вполне рабочей лошадкой, однако иметь два ружья примерно одинакового применения мне показалось излишним, и я подарил его другу-охотнику. Почему подарил его, а не тулку? Как раз из тех самых сентиментальных соображений: тулка со мной с детства. Но сегодня я ценю в ней те элементы архаики, которые отличают охотничье ружьё от «пулялки». Речь о горизонтальном расположении стволов, о курках, взводя которые, я невольно переношусь мыслью в те былые времена, когда существовали дуэльные пистолеты и когда Иван Тургенев лазал в поисках утки по льговским болотам. К тому же приклад и, соответственно, цевьё тулки я переделал под себя, покрыл морилкой и маслом настолько интенсивно, что дерево стало почти чёрным и заметно более тяжёлым, что улучшило баланс. На укороченный приклад вместо металлической пластинки поставил подточенный под ложу резиновый затыльник, и теперь выстрел стал вдвое комфортнее. Именно это ружьё я отстреливал на кучность, именно с ним брал первых глухарей и тетеревов на току в Нижегородской области, именно с ним охочусь весной на тяге – практически единственный вид охоты, которым балую себя ежегодно. Как можно было бы расстаться с таким ружьём?
Ярослав Воскресенский, охотник. Таким ружьём я вижу Benelli Super Vinci с возможностью установить десятизарядный магазин. Вот это даёт больше для манёвра по жизни! В двустволку третий патрон не запихнёшь. А в Benelli два патрона – легко. И ещё восемь сверху! В пластике, конечно. Надо учитывать, что я являюсь коллекционером и только гладких через меня прошло более 30 единиц, так что это ружьё у меня не первое и единственное. Это взвешенное решение, при условии, что у тебя только одна единица. Причём для Benelli есть магазины на 4, на 7 и на 10 зарядов, их можно легко менять (для чего-то). Некоторым не нравится, что длинный и снаряжённый магазин меняет центр тяжести и с каждым выстрелом приходится корректировать ствол (10 патронов магнум – это 500 г), хотя, по мне, это надуманная проблема, для охоты особенно. Магазин на 10 патронов идёт практически до конца ствола, патрон 50 г, эстеты утверждают что при каждом выстреле ружьё становится легче и ствол опускается. Но мне это не мешает. Да и представить ситуацию такую сложно. На десятом – хотя куда там на десятом, на четвёртом выстреле птица уже там, где десятый не достанет. Мой вердикт такой: не видишь, куда стреляешь, не можешь ружьё удержать – двустволка – твой путь! И ещё для Benelli (ну, как и для других некоторых) производитель делает разные аксессуары – от ремня до одежды. Для потребителя плюс, ну и как бы свой микромир.
Владимир Губарев, охотник, путешественник. Вертикалка 12-го калибра Merkel, 43-го года. Трофейная. Использую преимущественно по перу: фазан, утка, рябчик и вальдшнеп. Хотя также брал пару рысей, сколько-то бобров, зайцев и лисиц. Хотя забыл, ещё с ним охотился на кабанов в Тунисе. Там разрешена охота только с гладким оружием. Ну и когда-то добыл с ним медведя на берлоге. Отношусь к этому стволу очень нежно. А если выбирать, с каким стволом лучше оказаться в экстремальной ситуации в тайге, то предпочёл бы иметь с собой именно это ружьё.
Евгений Спиридонов, охотник. Когда меня попросили ответить на вопрос «Какое единственное ружьё ты бы оставил себе из пяти?», я, признаться, впал в замешательство. Ружей у меня сейчас не пять, а раза в четыре побольше, но дело даже не в этом. Надеюсь, что в реальной жизни мне никогда не придётся делать подобного выбора, но в теории всё выглядит примерно так: это было бы МР-27ЕМ 12/76 с двумя спусковыми крючками. В идеале – с двумя-тремя блоками стволов (710 мм со сменными ДС; 510 мм со сменными ДС и 20/76 с «ланкастером»). Как видите, даже тут пытаюсь обмануть «систему». Если бы это было невозможно, то один блок 710 мм со сменными ДС. Почему 27? Ответ прост: это надёжнейшее ружьё, для которого любую запчасть (кроме основных) можно купить практически везде (да и ломаться там особо нечему); два спуска дают возможность выстрела при поломке одной «половины» УСМ (хотя больше люблю односпусковые, конечно); эжектор – можно быстро перезаряжать, а при необходимости – отключить. Почему не горизонталка? Простой ответ: так как ружьё одно, нужно заставить его быть универсальным (то есть стрелять пулей тоже надо), а с вертикалкой это кратно проще, да и прицельные приспособления при необходимости без труда встают на высокую планку 27-го. Дополнительный бонус – это возможность поставить в один из стволов (в два не выйдет – слишком велик внешний диаметр) сменное ДС «парадокс» (результаты моих опытов дают мне обоснованную надежду на то, что кучность на разумной дистанции выстрела пулей 12-го калибра не выйдет за пределы 50–90 мм в группе из пяти). 12-й калибр выбран потому, что эти патроны есть всегда и везде. Единственной модификацией, которую я бы внёс в купленное мной ружьё, было бы удаление тяги предохранителя (автоматический предохранитель – абсолютное зло на непарных ружьях, уверен, что его создатель жарится в котле вместе с изобретателем отсекателя магазина на «Браунинге» (мигрировавшего потом на МР-155). Единственным «тюнингом» – изготовление нового приклада из цевья по моей мерке с «крутым» пистолетом. Ну, и в заключение самый курьёзный факт: ИЖ-27Е 16/70 было моим первым легальным ружьём – купленным самостоятельно (16 – потому что я вырос как охотник в парадигме именно этого патрона и другого не рассматривал). Сейчас у меня есть МР-27ЕМ-1С-М в 20/76 (ружьё – бомба, очень хорошее, по птице с ним просто кайф). А вот того самого, которое я так подробно описал, у меня нет и никогда не было. Так уж вышло, что именно 27 в 12-м калибре прошёл мимо меня как владельца (но не как охотника, конечно). Так что этот короткий материал даже заставил задуматься: может быть, пора восполнить этот пробел в арсенале?
Андрей Сицко, охотник. Когда мне задали вопрос, какое единственное гладкое ружьё я бы оставил себе / хотел бы иметь, он поставил меня в тупик. Владею 4 гладкими отечественными ружьями, каждое из которых – для своей охоты. Правда, эта специфика более надумана и романтична, нежели практична. ИЖ-27 16-го калибра было в ходу на Камчатке, но калибр нынче совсем не в моде. Надёжное, не подводило ни разу. Но не особо прикладистое. ИЖ-54 1967 г. в. со стволами 730 мм в экспортном исполнении. Добротное, красивое классическое ружьё для весенней охоты с подсадной и на тяге. Горизонталка, по мне, не так удобна и привычна для любой ситуации. Поэтому – классическая горизонталка для традиционных неспешных охот. ТОЗ-34 2000 года. Исключительно прикладистое, кучное ружьё для ходовой охоты хоть на зайца, хоть на утку. Но. Боевые пружины менял дважды. Потом были проблемы с взводителями, излечили в мастерской. Надёжность хромает. ИЖ-12 1966 года, 12-го калибра. Помимо памяти об отце, обладает всеми преимуществами ТОЗ-34, разве менее кучное, хотя это чаще даже плюс, и при этом не ломается. Не такое харизматичное, как ИЖ-54, но более привычное. Поэтому единственное ружьё – это ИЖ-12 12-го калибра.
Павел Гештовт, охотовед, Республика Беларусь. Своё первое и единственное ружьё я приобрёл, ещё когда был студентом лесохозяйственного факультета. Это было ТОЗ-34 1973 года выпуска, старой системы разборки и с ореховой ложей. Для девяностых это был предел мечтаний не только студента, но и большинства рядовых охотников. Ружьё из-за не совсем добросовестного ухода предыдущего хозяина уже имело некоторые признаки эксплуатации, но они больше были косметическими и на бой ружья или его надёжность не влияли. Ружьё оказалось на удивление «моим». Удобство и прикладистость до сих пор меня удивляют и радуют. За эти годы в моих руках побывало много ружей. У меня есть и другое современное нарезное оружие, но своей «тозке» (как своему личному ружью) я так и не изменил. ОНА до сих пор остаётся моим единственным ружьём.
Свою жизнь я профессионально связал с дикой природой. В связи с родом моей деятельности с фотоаппаратом и биноклем мне приходится бывать в угодьях гораздо больше, чем с оружием. Имея научную специализацию на популяциях диких копытных, охотничий карабин я использую чаще – и когда охочусь, и когда работаю. Охочусь я на копытных, как правило, один – с подхода, из засидки, и здесь охота уже имеет определённые элементы работы. Поэтому, когда я беру в руки карабин, чувства двоякие. С «тозкой» же всё по-иному. Это отдых, это меньше организации и ответственности не за себя, меньше негативных мыслей и сомнений, это и есть наконец то, что можно назвать настоящей ОХОТОЙ. В загон с друзьями – лёгкая и «ручная» «тозка». На вальдшнепа весной – «тозка». На вечернюю зорьку на утку – опять «тозка». «тозка» прошла со мной все мои должности и места работы. К служебному оружию всегда относилась с пониманием: значит, так надо (в соответствии с законодательством не всегда я имел право брать её на работу). Всегда ждала меня дома. И в этом году мы с ней отметили «серебряную» свадьбу.
Владимир Серебряков, охотник. Моим единственным оружием уже одиннадцать лет является «Сайга» 12-го калибра, исп. 030. Оно удовлетворяет все мои потребности – в охоте, спорте и на пострелушках. Пулей я уверенно беру из него лося на дистанции сто пятьдесят метров. Дробью из карабина я постоянно стреляю уток с подхода на канавах: карабин – так в паспорте написано, это никакое не «ружьё» – легко вскидывается с груди, и я стреляю птицу, пока она ещё не успела взлететь. Я знаю, многие охотники стреляют птицу влёт, но я считаю, это неправильно, потому что попасть трудно, а значит, бесполезно. А ещё это бесценное оружие самообороны, особенно сегодня, в разгар разгула преступности и возможного появления диверсионных групп из страны 404. «Сайга» у меня хранится в сейфе, вместе с шестью снаряжёнными 10-зарядными магазинами и шестью пустыми – я патроны раз в два месяца перезаряжаю из полных в пустые, чтобы не уставали пружины. Сейф имеет электронный замок и может открываться из любого места квартиры при появлении тревожных признаков у входной двери на мониторе видеонаблюдения. Двери в квартире у меня специально расширены, но места, в которых убран бетон, заменены фальшстенами, которые пробиваются в любом месте из «Сайги» без изменения траектории полёта пуль. Сейфовая ниша у меня защищена самостоятельно установленным бетонным углом, который выдерживает множественные попадания патронов .223 НАТО. При обороне от оргпреступной группировки и граждан недружественной страны в этой нише можно отбиваться до того времени, пока не кончатся патроны. А если кончатся – в потайном месте у меня всегда лежит единственный патрон для себя.
Автор: Михаил Кречмар
