Конкурс рассказов «Русского охотничьего журнала»

Сапоги

Александр Кравцов
Мать слегла неожиданно – просто утром не смогла встать на работу и осталась в бараке. Женька встречался с ней только по выходным, всю неделю он учился в интернате, а мама работала кассиром, развозила по лесоучасткам почту, зарплату и различные документы – когда на попутной машине, когда на подводе, а чаще просто шагая по разъезженным лесовозами колеям и в дождь, и в снег.

Доктор, вызванный из города, сказал, что истощен организм и необходимы отдых и усиленное питание, в общем, ничего страшного…

Женька с матерью занимали одну из двух комнат в бараке с отсыпанными из опилок стенами. Соседнюю комнату занимал дядя Иван, работавший сторожем в гараже. День он проводил в своей «берлоге», как он ее называл, и постоянно курил – по фронтовой привычке, «в кулак» – какую-то вонючую дрянь, завернутую в газетную бумагу. На стене в его комнате висело трофейное двуствольное ружье, и Иван уверял Женьку, что патроны к нему нужны какие-то особенные, немецкие, а здесь их не найти. Поэтому на все просьбы дать стрельнуть дядька отвечал, что и рад бы, но нечем. Впрочем, играть с ружьем разрешалось в любое время и даже можно было выносить его на улицу. Ружье было очень красивое – блестящее полированное дерево, гравированные фигурки зверей и птиц, замысловатые серебристые узоры – заграница, одно слово.

Иногда из деревни дядька Иван приносил матери молоко с творогом, иногда козьего сыру. И как-то невзначай буркнул себе под нос, что был бы помоложе, то убил бы лося и были бы мы всю зиму с мясом. Женьке это прямо запало в душу – вот бы добыть для мамы такую гору мяса! Но как это делается, пацан не знал и стал выпытывать у соседа – как же это сделать? Тот отнекивался, бурчал, пыхтел дымом и, когда Женька уже совсем отчаялся, вдруг сказал, что до войны он ставил на лосей петли из троса. Рассказал, как и где это делается и какой трос нужен. Как раз таким закрывался поселковый гараж.

В интернате Женьке здорово доставалось от ребят по причине высокого роста – всегда находился кто-нибудь, пытавшийся утвердиться за Женькин счет: ведь побить того, кто выше, всегда почетно. Драться он не любил, но чтобы не слыть слабаком, делать это приходилось постоянно. По этой причине мальчишка не хотел оставаться на выходные в интернате и бегал домой – 10 километров пешком – каждую неделю.

Вокруг поселка было раздолье – узкая речка, впадающая в огромное Белое море и наполняющаяся соленой водой во время прилива, высоченные стройные сосны по берегам, несколько озер с прозрачной водой аж до самого дна. Сидишь на берегу с удочкой и видишь, как подходят окуни и как будто обнюхивают крючок с наживкой. Однажды Женька нашел в лесу силок на рябчика, попытался сделать такой же, но птица в него не шла, и мальчишка решился замахнуться на крупную дичь. Ночью сбежал из интерната, сбегал в поселок и спер из-под носа у сторожа так ему нужный трос. Под утро вернулся, и никто вроде бы ничего не заподозрил…

Еле дождался Женька выходных. Сразу же после уроков, не дожидаясь попутных машин, побежал он ставить самолов. Место он присмотрел на берегу речки, где, как ему показалось, трава была кем-то примята, точно так, как рассказал Иван. Привязал один конец к березе, а другой, сделав петлю, подвесил на ветки кустарника, оставив проход на уровне головы. И стал проверять. Ходить каждый выходной к березе было очень утомительно, и Женьке это вскорости надоело. Он проверял все реже и реже, а потом окончательно разочаровался и совсем забросил это дело.

Мама вроде бы пошла на поправку. Дядька Иван по-прежнему приносил творог и молоко, мать стала выглядеть посвежевшей, часто вставала, выходила на улицу посидеть на ступеньках барака, подышать свежим осенним воздухом. Она блаженно закидывала назад голову и руки и озорно подмигивала сыну. Э-э-эх!!! Красота-то какая!!!

Женька ходил на озера ловить окуней. Клевали они азартно, возвращался всегда с будущей ухой. Постепенно зима начинала брать свое, заморозки сковали озера, и ловить рыбу стало негде. Но река еще не встала, и Женька решил попытать удачу на ней. Сделал продольник на камбалу и на отливе решил его поставить прямо у русла. Идя по берегу к той самой березе, мальчишка не сразу заметил, что петли на месте нет. И только подойдя вплотную, обнаружил пропажу – и в то же мгновение черное пятно зашевелилось за кустом и, рявкнув, бросилось на Женьку. Медведь!!! Трос задержал его, а мальчишка, отпрянув, свалился с обрыва прямо в глиняное русло обмелевшей после отлива реки. Женька не видел, как вверху метался обезумевший от боли и голода огромный зверь. Упав на спину в болотистую няшу, вымазавшись в грязи, мальчик наконец встал и попытался вытащить ноги, но сапоги засосало и с каждым движением засасывало все сильнее. А оставлять сапоги в реке Женьке было никак нельзя – это была его единственная обувь… Медведь тем временем попритих. Стало темнеть, и вода начала потихоньку прибывать. Парнишка не оставлял надежды спасти свои кирзачи, но стоя уже по пояс в воде, он заплакал от бессилия и обиды. Он хорошо умел плавать, был достаточно закален и в общем-то мог бы выплыть, но нежелание расстаться с единственной обувкой было сильнее. Как тогда он будет ходить в школу, в лес? Медведь сопел и ворочался за березой, она, как привидение, шевелилась среди застывших в безветрии сестер. Прилив был довольно сильным, вода доходила Женьке уже до плеч, и он не выдержал – выскользнув из огромных, не по ноге сапог, поплыл к противоположному берегу. Береза по-прежнему качалась на фоне неподвижного леса, полоски синего закатного неба и красного пятна почти совсем закатившегося солнца. Он замерзшими руками схватился за растущий на берегу куст, ползком залез по траве на тропинку и побежал что было сил, пытаясь на ходу согреться.

Добежав до дома, ввалился в комнату. На шум вышел дядька Иван, мать стала ругать мокрого и клацающего от холода зубами Женьку, дала подзатыльник, и тот, всхлипывая и глотая слова, рассказал о случившемся. Иван снял со стены ружье, а со шкафа коробку, загреб в карман несколько патронов, и у Женьки от такого обмана пропал дар речи, обида захватила его полностью, и он заплакал еще сильнее. Мальчишка сидел на стуле, то ли икал, то ли всхлипывал, мать обтирала его полотенцем, а дядя Иван только буркнул: «Где?» и ушел, прихватив с собой на веревке соседскую собачонку. Та вертелась и верещала как потерпевшая, не желая покидать теплую будку, но дядька был неумолим.

Первое, что получил Женька поутру, был хороший подзатыльник от Ивана. Медведя он, судя по всему, убил, потому что спустя некоторое время на стене в их комнате появилась шкура, а самому Женьке был выдан зуб.

Мать к Новому году совсем оправилась от болезни, дядька Иван выменял на что-то у солдат в городе новые сапоги, Женька выучился впоследствии на капитана, ходил в море, но охотником так и не стал.


Оставить комментарий

Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений

Подписка

Подписку можно оформить с любого месяца в течение года.

Оформить подписку

 
№5, Май, 2013 №6 (93) 2020 № 2 (89) 2020 №11 Ноябрь 2014 №5 (68) 2018 №4 (127) 2023