Первая Африка моего сына
Решение написать этот отчет об африканской охоте возникло, во-первых, потому что мой девятилетний сын Леонид впервые охотился в Африке, а во-вторых, потому что недавно я стал свидетелем дискуссии, стоит ли брать ребенка на охоту, развернувшейся на одном охотничьем Интернет-ресурсе.
Я вырос на Сахалине, и в 9 лет уже охотился, рыбачил, ходил за грибами, мог спокойно отличить женьшень от элеутерококка. Поэтому для меня ответ на вопрос, стоит ли брать сына на охоту, всегда был очевиден. Более того, я всегда считал этот вопрос риторическим. Думаю, если в семье есть охотник (папа, дедушка, дядя, брат), то, как ни крути, ребенка в достаточно раннем возрасте всё равно возьмут на охоту. А после этого, самое главное — понравится ребенку или нет.
В первый раз я взял Лёню на охоту, когда ему исполнилось 4 года. Он видел зверя, попробовал добытое мясо. Эта, самая первая, поездка произвела на него сильное впечатление. Затем, когда Лёне исполнилось 6 лет, мы отправились на охоту в Белоруссию. Позже он участвовал в состязаниях в младшей возрастной группе по охоте на фазанов и сам добыл нескольких птиц. Охотились мы и в Испании, где сын лично добыл двух болеарских козлов.
И вот однажды за чаркой чая один из моих друзей, обсуждая очередную охоту в Африке, в шутку поинтересовался, не пришло ли время повесить мой карабин на гвоздь и, вооружившись фотоаппаратом, стать фотографом на охотах сына. Шутка шуткой, но именно тогда у меня и возникла мысль поохотиться в Африке вместе с Лёней.
Для первой поездки мы выбрали Chapungu Safaris Africa в ЮАР. Прежде всего, потому, что для поездки в ЮАР не нужны прививки, Чапунгу Сафарис это отличное хозяйство для начинающих, и я давно знаю его директора Юджина Альбертса. Однако если для меня все было однозначно, легко и понятно, то маму, бабушку, дедушку и других родственников — Семью с большой буквы — которые ради счастья ребенка могут в горящую избу войти, слона на скаку остановить и хобот ему оторвать, предстояло убедить в том, что для ребенка ни в африканской охоте, ни в полутора сутках полёта, ни в проживании в палатке/бунгало зимой в Африке ничего страшного нет. На уговоры ушел почти год.
После этого мы встретились с Юджином на охотничьей выставке в Москве, составили план охоты и обсудили оружие для Лёни. Лёня стреляет в России из карабинов калибра .222Rem и .243Win — они почти без отдачи. Однако у Юджина таких калибров не оказалось, и мы сошлись на том, что к нашему прилету сыну приготовят карабин калибра 22-250Rem для мелкой дичи и что-нибудь покрупнее для животных весом от 200 кг.
По приезду, в лагере Чапунгу Леониду достался CZ в калибре .308 Win. Несмотря на ощутимую для девятилетнего мальчика отдачу этого карабина, первого же зверя — большого трофейного куду — Лёня добыл с одного выстрела на дистанции 170 метров. За первым удачным выстрелом последовали и другие: сын добыл импалу, блесбока, спрингбока. Но спустя пару дней, когда мы начали охотиться на черного гну, Лёнька сильно отбил руку прикладом. Пошли промахи: гну, зебра, голубой гну... Стало ясно, что оружие надо менять. Заменили на .22-250 Rem с саунд-модератором. С ним Лёня добыл черного гну, двух ориксов, стенбока, каракала и разных мелких животных. Тем временем, меня уговорили переехать на границу с Ботсваной и поохотиться на льва. Лёня через несколько дней переехал вслед за мной и также добыл всех животных, на которых охотился. В итоге из списка южно-африканских и намибийских животных он не взял только зебру и голубого гну, добыв в общей сложности 18 трофеев.
Охота Лёне понравилась, пожалуй, прежде всего, потому что он охотился один. Большую часть поездки я охотился в Ботсване, а Лёня ездил на охоту вдвоем с пи-эйчем в ЮАР. Сыну понравилась самостоятельность: были общие правила для всех, которые должен был соблюдать и он. У него, как и у всех, был карабин, за который он отвечал, сам чистил его и заряжал. Лёня быстро освоился и привык к этой самостоятельности. Например, когда он отбил руку, то сперва застеснялся, но потом, не дожидаясь папы, рассказал об этом Юджину. Его отвезли на полигон и пристреляли другое оружие. Важно отметить, что пи-эйчи сработали очень профессионально. Сами предложили, чтобы Лёня охотился без меня, чему я в конечном итоге очень рад, относились к Лёне с большим вниманием и уважением. Не было поблажек, был строгий контроль, но со строгостью никто не перебарщивал. Ребенок получил ровно столько свободы, сколько надо.
Кроме того, Лёне понравилось, что его никто не ругал за промахи. Я уверен, что с ребенком надо разбирать почти каждый выстрел, но в этом случае отступление от правила создало благоприятную обстановку, в которой ребенок не был зажатым, напряженным. И это оказалось важнее, чем обучение стрельбе.
Мне же понравилось, что и без того достаточно самостоятельный Лёня в Африке стал еще серьезнее, самостоятельнее, дисциплинированнее. Он увидел, что охота — это серьезный труд, что затрачивается много сил, причём не только твоих. Гарантий, что добудешь зверя, нет — каждый раз это шанс, который можно и не реализовать. Много раз Лёня подходил к большому стаду, в котором не оказывалось достойного трофея, возвращался на базу без трофея, а ноги гудели от ушей. Но от этого интерес не пропадал, а, наоборот, появлялся охотничий азарт. Потом сын сказал, что это и было самое интересное — искать зверя. Хорошо, что в первый день пи-эйчи ему сказали, что из еды у них только хлопья с молоком, а мясо на кухне бывает, только когда кто-то из охотников добывает зверя, и Лёня не просто выходил каждое утро на поиски зверя, но и очень старался кого-то добыть. После Африки он понял, что отстреливать животных просто ради количества — это неправильно. Понял, что нельзя делать подранка, что это страшно, и вина лежит только на охотнике. Все две недели он не расставался с книгой Крейга Боддингтона. Каждый вечер мы чистили ружья, обсуждали охоту, Лёня докладывал мне, в какое животное стрелял, сопоставлял свои меткие и не очень выстрелы с анатомией животных, описанной в книжке. Лёня начал понимать, может быть, самое главное: охота — это не выстрел. Можно было бы сколько угодно рассказывать об этом, но важно самому это понять. Я не считаю, что нужно взять за практику ежегодные поездки на охоту в Африку, но один раз совершить подобное путешествие, пусть даже в таком юном возрасте, стоило.
Понятно, что на Лёню в Африке произвела впечатление не только охота, которая, строго, говоря, заняла в его путешествии процентов двадцать, но и много других вещей — природа, новые знакомства, общение с другими охотниками, общение на английском языке, погружение в другую культуру. Лёня увидел столько животных, сколько не видел никогда — носороги, страусы, муравьеды, антилопы, стада жирафов, к которым можно было подойти на 10-15 метров. Это другая природа, другая жизнь, в которую ребенок приехал не на час и не на два, а провёл в ней почти две недели без перерыва, и в силу возраста, легко влился в нее.
Лёня вообще многие вещи перенес значительно проще, чем я или многие мои ровесники. Например, он легко выдержал долгий, неправильно организованный перелет из Москвы до Йоханнесбурга (дорога в общей сложности заняла 35 часов). Единственное, пожалуй, что отличало Лёню от взрослого попутчика не в пользу Лёни, это то, что он всегда должен был быть под присмотром. Ребенок — он же как ртуть: никогда не сидит на одном месте, бегает по лагерю, залезает куда-нибудь, со всеми знакомится. Сомневаюсь, что кто-то кроме Лёни еще знал, как зовут всех чернокожих, работающих в хозяйстве. Но эта повышенная детская активность не вызовет проблем, если тот, с кем ребенок едет на охоту четко понимает, что на охоту едет не он, а ребенок, что взрослый — это просто сопровождающий.
Чтобы избежать дополнительных сложностей, нужно заранее озаботиться покупкой одежды и оружия для ребенка. Ружьё стоит подбирать максимально легкое и простое, чтобы он мог сам его перезарядить, почистить, проверить прицел. Одежду мы или заказывали на сайте Cabelas, или покупали в тех российских магазинах, где есть, в том числе, и женская охотничья одежда небольших размеров. Обувь в поездку выбрали фирмы «Aku». Когда в конце дня ребенок снимал ботинки, ноги не уставали. Вообще же в сборах на охоту нужно следовать золотому правилу: все, что нужно тебе, нужно и ребенку. Конечно, можно и не знать, что именно пригодится тебе в этой далекой Африке. Но тут вступает в силу второе золотое правило – лучше не везти ребенка туда, куда сам едешь впервые.
В заключение хочу сказать, что для меня не важно, будет сын в будущем охотником или нет. Я был бы рад, если бы вне зависимости от его будущих интересов, он умел, скажем, ориентироваться в лесу, понимал бы, как в случае опасности вести себя с любым лесным жителем, как управлять лодкой, снегоходом, умел бы стрелять, обращаться с оружием. Уже сейчас Лёня не только хорошо стреляет, но и умеет сам чистить ружьё. Это вошло в привычку, он никогда не отказывается это делать, несмотря на то, что это требует недетской усидчивости.
В этой поездке нам с Лёней повезло — охота была хорошо организована, мы оба добыли замечательные трофеи. В списке трофеев сына в итоге оказалось шесть таких, которые превышают мои собственные рекорды. У нас у обоих остались самые приятные воспоминания об этой поездке.
Интервью с Лёней Катковым
- Лёня, привет! Твой папа вкратце рассказал о вашей поездке. Расскажи теперь ты, какого животного ты добыл первым?
- Куду. Мы увидели его и стадо зебр вдалеке, когда ехали на машине. Остановились, зебры убежали, а большие куду остались. После первого выстрела в сердце, куду, в которого я стрелял, еще стоял, но не мог убежать, а после второго — упал.
- Как ты понял, куда нужно стрелять? Откуда ты знал, где располагается сердце у куду?
- Мне папа рассказывал. Еще у меня была книга Крейга Боддингтона «The Perfect shoot». Он всю жизнь охотился в Африке и написал, куда лучше стрелять в африканских животных. У них просто сердце находится ниже, чем у наших. Стрелять надо практически в плечо.
- Насколько большого куду ты добыл? Больше, чем у папы?
- У нас разные куду. У меня большой восточно-капский, а у папы большой южный куду.
- Если куду был самым большим трофеем, то кто оказался самым маленьким?
- Даман. Это такие крысы, родственники слонов. Я добыл 5 таких крыс.
- А охота на какое животное понравилась больше всего?
- На каракала. Ночью, мы ехали на машине к лагерю, и в кустах увидели два блестящих глаза. Каракал сидел под деревом, придушил кролика, и как раз собирался его съесть. Он открыл рот, и я ему прямо в рот попал.
- А ты пробовал мясо тех животных, которых добыл?
- Да, конечно. Пробовал хартебиста, куду, иланда. Самое вкусное мясо из куду и вяленое мясо билтонг из куду и из спрингбока. Мы даже маме в подарок привезли несколько упаковок билтонга.
- Что было самым сложным в Африке, по твоему мнению?
- Самым сложным было добыть черного гну. Я в него не попал 6 раз. Потому что боялся выстрела. До этого взял подряд пять животных. Параллельно попадал в орикса, в хартебиста. Но почему-то в гну не попадал.
- Ты был в Африке почти 2 недели, не захотелось в конце путешествия домой?
- Нет, я бы остался и еще. На 2 недели, например.
- Что больше всего понравилось на охоте в Африке?
- Что зверя много. Что можно добыть большого животного, но если не стрелять, а поискать, то можно найти еще одного такого же зверя, только больше.
- А что было самое страшное? Было вообще когда-нибудь страшно?
- Да, было один раз. В Ботсване, когда мы в кустах увидели льва, который на нас зарычал и прыгнул вверх. Я сильно испугался. После этого все мы – папа, Юджин, оператор и я – повесили куртки на дерево, тихо подкрадывались, тихо разговаривали. Вдруг увидели, что лев бежит впереди, по дороге. Папа и Юджин рванули за ним, и папа убил его. А свою куртку я зря повесил на дерево, мне сказали, что ее могли украсть бабуины, потому что они с меня ростом.
- Кто тебя учил стрелять?
- Папа и дядя Олег, инструктор в Бисерово.
- Лёня, понимаю, что охотникам обычно такой вопрос не задают, но тебе не жалко животных, которых стреляешь?
- Не жалко, потому что когда дают лицензию, значит, стрелять можно. Это значит, например, что животных уже перебор, и их нужно отстреливать. Просто так приходить в лес и стрелять — это неправильно и жалко. Еще, наверное, не жалко, потому что нужно приносить мясо маме.
- По твоему мнению, что нужно, чтобы быть настоящим охотником? Какой он, настоящий, хороший охотник?
- Настоящий охотник не боится ни выстрела, ни зверя, всегда знает, что делать, не важно, где он охотится, в России или в Африке. Вот, например, оператор мне рассказал, что он однажды снимал охоту на леопарда, и леопард неожиданно накинулся на него. А оператор не растерялся и сунул ему в пасть камеру. Этот человек был опытным охотником, не испугался, а быстро придумал, что нужно делать.
- Мечтаешь ли ты о каком-нибудь трофее? Медведя, например, хочешь добыть?
- Да, очень хочу, но только когда мне будет лет 18. Медведь ведь может и кинуться. Чтобы в этот момент я мог и перезарядить ружье, и знал, куда стрелять, смог быстро и хорошо прицелиться, нужно быть постарше. Да и винтовка нужна другая, калибр мощный. Сейчас я не смогу с такой винтовкой охотиться, потому что она очень тяжелая и отдача от нее очень сильная. А вообще охота на медведя тяжелее, чем охота в Африке даже.
- Ты хочешь добыть медведя с подхода или на овсах?
- С подхода.
- Если бы тебя попросили посоветовать какому-нибудь человеку, который, также как и ты увлекается охотой, животными, какую-нибудь интересную книгу, что бы ты посоветовал?
- О! Я бы посоветовал «Путешествия Томека Вильмовского»! Это история про мальчика из Польши. Чтобы стать охотником, он собирал травы для гербария, знал, где какая трава, знал, в каких условиях живут животные, чем они питаются. Я пока прочитал только первую книгу — про путешествия Томека в Австралии. Сейчас прочитаю все книжки, которые задали на лето в школе, и начну читать вторую.
- А твои друзья в школе знают, что ты ездишь на охоту? Как относятся к этому твои одноклассники, учителя?
- Да, все мои друзья знают, только не верят. Пришлось даже показать им отчет о поездке в Африку в журнале, чтобы доказать, что я говорю правду. Учителя хвалят, что я езжу на охоту с папой. Один раз я принес в школу череп бабуина, чтобы тоже показать друзьям. А учительница по окружающему миру увидела его и попросила подготовить доклад, кто такие бабуины. И мы с папой потом до самой ночи его писали.
