Иностранный охотничий туризм. Крах направления
Не так давно был я по делам в одном из регионов. Встречаюсь с руководителем среднеобластного масштаба. Ну и задаю ему дежурный вопрос: какие, дескать, проблемы есть, с вашей точки зрения, в охотничьем хозяйстве? Начальник страдальчески скривился и с болью сказал:
– Да вот надо бы чтобы от иностранных охотников оставалось больше денег в областной казне. Евро так по пятьсот с человека…
– А сколько у вас этих охотников за год проходит через область?
– Ну, человек тридцать пять…
Я тяжело вздыхаю. Потому что помню, как через ту же область в 1997–98 годах этих же иностранных охотников проходило около двух тысяч…
Собственно говоря, и в то время идеи рачительных руководителей региона выглядели точно так же. И то, что мы видим сегодня, в значительной степени является результатом их воплощения в жизнь. А впрочем, что мы видим сегодня?
По официальной статистике только в 2018 году Россию с целью охоты посетило 640 человек. В 90-е годы централизованной статистики такого рода не велось, но, по данным региональных комитетов по спорту и туризму, только в 1997 году шесть дальневосточных регионов (Камчатка, Чукотка, Магадан, Сахалин, Хабаровский край и республика Саха-Якутия) приняли 11 тысяч охотничьих туристов… В любом случае масштаб приёма клиентов в области иностранного охотничьего туризма по всей России в конце 90-х годов исчислялся более чем десятью тысячами человек ежегодно. Поэтому то падение отрасли, которое мы видим сегодня, нельзя назвать иначе, чем полным крахом.
А начиналось всё во время оно вполне бодро. Как человек, стоявший у самых истоков процесса на местах, я помню его весьма отчётливо. Начало девяностых. Россия открывает границы. Горбачёв, Ельцин, перестройка, падение Стены. Россия в моде. Фантастический курс валюты по отношению к рублю: помнится, зарплата старшего научного сотрудника одно время составляла три доллара (на Севере, с коэффициентами!). Лётный час вертолёта Ми-8 – триста долларов! Изрядное количество физически крепких и квалифицированных кадров для работы в охотничьем туризме (работники охотхозяйств и госпромхозов, бывшие сотрудники геологических, метеорологических и прочих служб). Большое количество новых мест для охоты, новых для мирового охотника видов (помню, в частности, небольшой, но регулярный поток охотников за каменным глухарём в Восточную Сибирь – российский эндемик, ничего не поделаешь). Я не побоюсь назвать девяностые годы в России периодом бума охотничьего туризма. И вот этот поток всё стихал и сужался, пока не превратился в сегодняшний, еле сочащийся ручеёк.
Что привело к такому положению дел?
Логистика
Значительная часть видов, имеющих высокую привлекательность для иностранных охотников, обитает на востоке страны. При этом самый большой и привлекательный рынок охотничьего туризма в мире – американский. В 1990-е годы через восточные аэропорты летали рейсы американских авиакомпаний – ежедневно и много. Сегодня на всём Дальнем Востоке нет ни одного прямого рейса на территорию США (за исключением случайных нерегулярных чартеров). Поэтому все американцы вынуждены лететь, к примеру, на Камчатку – через Москву. Немало проблем создаёт отсутствие регулярного авиасообщения (да и просто отсутствие авиасообщения) со многими районными центрами страны: Россия у нас большая, и сплошь и рядом приходится ехать до места охоты на автомобиле несколько часов, а иногда и суток. Я уж не говорю о практическом отсутствии малой авиации в удалённых регионах: заброской небольшой группы численностью в три-четыре человека и триста кэгэ груза до сих пор занимаются не маленькие самолёты, способные к посадке хоть на галечниковые косы, хоть на озёра, а летающие вагоны Ми-8, в большинстве своём перевалившие сорокалетний рубеж эксплуатации. Один из наиболее выдающихся охотников нашей страны, член Московского клуба «Сафари» Владимир Губарев на вопрос, какой самый опасный зверь в России, неизменно отвечает: «Вертолёт».
Кадры
Те люди, которые составляли основной костяк обслуживания охотничьих туров в середине и даже конце 90-х, в подавляющем большинстве своём вышли в тираж. Сегодня кадровый вопрос является одним из наиболее лимитирующих развитие этой отрасли, и его влияние будет только усиливаться в дальнейшем. Молодые люди из сельских районов предпочитают гарантированный и стабильный заработок в городах, а не сезонную, пусть и довольно высокооплачиваемую занятость «на селе». Уже не редкость, когда группа отечественных охотников-спортсменов, отправляющаяся в тур в Якутию или на Камчатку, везёт с собой и гидов-проводников – проверенных, предсказуемых, непьющих. Однако на сегодня в стране отсутствуют как система подготовки егерских кадров, способных работать с иностранными охотниками по мировым стандартам, так и система их сертификации.
Лимиты
Сегодня положение с утверждаемыми лимитами охотничьих видов таково, что охотпользователь иногда до самого начала сезона не может быть уверен в том, что лимиты ему утвердят и он сможет проводить охоту. Управляющие органы всё чаще и чаще отказывают в предоставлении лимитов по любым, самым надуманным предлогам. В то же время крупные зарубежные (да и отечественные) бизнесмены стараются очень жёстко планировать своё время и приобретают охоты за очень большой срок – за несколько месяцев или даже за год.
Непредсказуемая государственная политика
До сих пор организаторы охотничьих туров считают, что один из серьёзнейших ударов по отрасли нанёс ничем не обоснованный запрет весенней охоты на медведя в 2005–2006 гг. Тогда из России ушли несколько крупных международных игроков на охотничьем рынке, которые не вернулись обратно. С тех пор ситуация не стала сколько-нибудь более понятной и управляемой. Сюда же я отнесу проблему с оформлением и вывозом трофеев, правила которых меняются каждый год.
Отсутствие понятной и прозрачной референтной системы
Нет ничего, подобного «звёздам» и отзывам на том же Booking.com. Любое общение с туроператорами на местах для иностранного охотника напоминает прыжок в неизвестность и темноту. Попробуйте навести какие-то справки по компании Fortune Hunt откуда-нибудь из Зашиверска Красноярского края? Где, возможно, и интернета-то не будет…
Вымогательство местных органов власти
Выражение «Наша задача – чтобы ваши деньги стали нашими» я б выгравировывал на бронзовых табличках над дверями всех особо уполномоченных органов по управлению и контролю над отраслью в стране. Вспоминаю историю из конца девяностых, когда законодательный орган одной из маленьких, но гордых северных автономных республик принял закон о взимании платы за факт одного только пребывания иностранца на их территории. А к осени, когда стало ясно, что казну таким образом сильно пополнить не удалось… увеличили этот сбор ещё в полтора раза. «Если тебе нужно больше денег – повысь цену». При этом, когда я вёл переговоры о проведении тура на их территории и стало понятно, что ни клока шерсти с меня получить не удастся, мой визави буквально возопил: «Ну дай хоть сколько-нибудь! Хоть триста долларов!»
Как ни странно, я не буду здесь говорить о плохом сервисе, пьянстве персонала и жуликах. Сервис люди, имеющие опыт регулярного приёма иностранцев, у нас подтянули. Проблема с персоналом настолько всеобъемлюща, что сейчас иногда думаешь: лучше б пили. Жуликов в этом виде бизнеса не больше и не меньше чем во всех остальных его вариантах в России. Я, конечно, мог бы привести здесь десятка три-четыре душераздирающих примеров, однако нужно ли это вам, читатель?
Я просто хочу сказать, что проблема с приёмом иностранных охотников у нас в стране носит настолько сложный и системный характер, что простого и быстрого выхода из неё я – не вижу. Проблема в самой системе госуправления дикой природой вообще, а то, что творится с иностранным охотничьим туризмом, есть лишь малая часть её.
Автор Михаил Кречмар
